Цви Прейгерзон - Когда погаснет лампада

Сзади слышен шум автомобильных моторов. Колонна грузовиков обгоняет телегу и уезжает, оставив за собой облако пыли.

В Вельбовке тихо; Тамара ощущает себя чужой в этой деревне. Лес молчит, безмолвствуют высокие сосны. Иногда налетает ветер, и тогда деревья начинают раскачиваться в сером мороке осеннего дня, роняя на землю иглы и шорохи. Тамара поеживается — неприятен ей этот пугающий шорох.

Главная улица Вельбовки тиха и безлюдна. Из нескольких труб поднимается дым. Босоногая девочка с коромыслом несет навстречу полные ведра воды, проходит, даже не взглянув на телегу. Полные ведра — хорошая примета, и Песя про себя благодарит девчонку.

— Н-но, ребятки! — прикрикивает на лошадей Мордехай.

На этот раз он не шутит, и Рыжий с Павликом, поняв намек, прибавляют шагу. Телегу начинает трясти.

Пятый час, суббота, одиннадцатое сентября. Несколько крестьянок направляются в город — сероглазые и черноглазые украинки с бойкими взглядами, белозубыми улыбками и загорелыми лицами. Над дорогой слышен их мягкий украинский говорок.

Как случайны людские встречи! Вот и теперь перекрещиваются пути и взгляды двух наших хороших знакомых, Тамары и Глаши. Глаша все еще много времени проводит в лесу. Сейчас она возвращается после трехдневного путешествия в далекую чащу рядом с деревней Веприк. Высокая и стройная, Глаша стоит на опушке и смотрит на дорогу. Все тут близко ей и знакомо — в том числе и это шоссе, по которому безостановочно движутся теперь военные машины и телеги с беженцами. Глаза девочек встречаются. Девушка с льняными волосами стоит на лесной опушке и смотрит на дорогу. Смотрит, как испокон веков смотрели ее матери и бабки, смотрели на мир и на войну, на своих и врагов.

Хаим-Яков дремлет, но широко раскрыты глаза старой Песи, да и Тамара с интересом взирает на белый свет. Крутятся в дорожной пыли палые листья, вспархивают вверх, гоняются друг за другом в суетливой игре. Стоп! Улеглись, ждут следующего порыва осеннего ветра, который снова сорвет их с места, взметнет и погонит дальше.

Начало сентября застает наших героев Соломона и Вениамина в Красной армии, на Юго-Западном фронте, которым командует генерал Кирпонос. К штабу фронта приписана топографическая рота капитана Важинова. Рота делится на взводы по двадцать человек, которые выполняют всевозможные топографические работы. Одним из таких взводов командует лейтенант Соломон Ефимович Фейгин; в этом же взводе находится и Вениамин. Если ты, мой дорогой читатель, бывал когда-нибудь в болотистых местах Полесья и Чернигова, к северу от Чернобыля, между Днепром и Припятью, то можешь примерно представить себе условия, в которых оказался взвод Соломона Фейгина. При отступлении на Чернигов пришлось бросить машины и идти пешком через болото, таща на себе оружие и военное снаряжение. Повсюду попадались глубокие ямы и трясина, прикрытая высокой травой и осокой. Оступившийся солдат проваливался по пояс и начинал тонуть.

Самым высоким во взводе был рядовой Адамчук. Соломон приказал ему передать груз другим и идти впереди всех, чтобы служить ориентиром. Остальные выстроились в колонну по одному и двигались следом, перескакивая с кочки на кочку. Люди выбивались из сил; за четыре дня удалось пройти всего тридцать километров. Когда, выйдя из болота, взвод добрался наконец до Чернигова, оказалось, что город разрушен почти до основания. Оттуда Соломон повел свое подразделение в Прилуки, где размещался штаб фронта. Но из Прилук их почти сразу направили в район между Конотопом и Ворожбой. Уже покидая город, они видели, как туда высаживается десант вражеских парашютистов.

Выполнив задание, Фейгин узнал, что штаб находится где-то между Белгородом и Харьковом, и двинулся туда через Сумы. Дороги были забиты беженцами, военными грузовиками, мотоциклами и артиллерией. Двигаясь в этом потоке, взвод Соломона двенадцатого сентября прибыл в Ахтырку, на берега реки Ворсклы.

Мосты были разбомблены, и огромная толпа сгрудилась возле временной переправы. Взводу предстояло еще долго дожидаться своей очереди. Отсюда до Гадяча было всего семьдесят пять километров, и Соломон принял решение навестить родной город. Возможно, Фирочка, Тамара и старики-родители нуждаются в помощи… В обычных условиях дорога занимала не больше пяти-шести часов. Соломон приказал солдатам дожидаться на берегу, взял машину и поехал в сторону Зенькова. Вениамин присоединился к нему.

Конечно, за шесть часов добраться не удалось. С огромным трудом доехав до Зенькова, они повернули к Великопавловке и уже там узнали, что ахтырская переправа разбомблена массированным налетом вражеской авиации, а сам городок захвачен немецким десантом. Дорога назад была, таким образом, отрезана, но Соломон приказал шоферу продолжать движение на Гадяч. Пространство вокруг полнилось самыми разными слухами; далеко не всем можно было доверять.