Мартин Хансен - Лжец

Но сегодня мне было неохота, с таким трудом я встал.

Паром показался, когда перевалило за полдень. Мы уже знали - во время вчерашнего рейса на Дальний остров на нем забарахлил двигатель. У нас его ждали с нетерпением. Дети в классе никак не могли угомониться.

Похоже, вчера все засели писать письма - почтовый ящичек возле школы был набит битком. А с утра пораньше повалил народ с посылками, то и дело отвлекая нас от уроков.

Мне обещали позвонить с пристани, как только паром покажется. От Дальнего острова он плывет к нам через пролив на северо-востоке. А окна классной комнаты смотрят на юг. За ними виднелись лишь мокрые поля и серое, в тумане, море. Ветер задувал с юго-запада, погода была слякотная, в начале дня раза два ненадолго поднималась метель, отчего развезло еще больше.

Время от времени я выходил в свою комнату и смотрел в окно. Я привык, что отсюда мне виден лишь запущенный сад, являющий правдивую картину моей жизни, и темные ели за садом, каролинцы. Сегодня им была устроена Полтавская битва. Анерс пришел ровно в семь. К двенадцати он вырубил столько, что я, стоя у себя в комнате, мог уже озреть Божий мир. Поля, упирающиеся в черные деревья на Мысу. Море и Дальний остров на севере. Три часа спустя пала следующая шеренга моих гвардейцев. Глазам открылся пустынный пролив на северо-востоке. Несмотря на сырой туман, вдалеке можно было различить шпиль городской колокольни и водонапорную башню; только на расстоянии и понимаешь, какие они на самом деле высокие.

Сегодня мне не надо было раздумывать, чем удивить детей. Я повесил на стену топографическую карту Песчаного острова и произнес краткую похвальную речь о дарителе. Два школьных редактора тут же сочинили несколько строк для "Ведомостей Песчаного острова". В этой стенной газете, которая висит возле двери, мы помещаем все островные новости - об уловах, севе и жатве, о погоде и перелетах птиц, словом, обо всем, что у нас происходит. В последние недели новостей было мало. На доске висит старое сообщение, оно появилось в первых числах февраля, кнопки уже тронуты ржавчиной. Редакторы мне его заранее не показывали. Оно написано крупными печатными буквами и заключено в рамку из крестов: "В субботу утром, 1 февраля, катер "Шилоклювка" с Песчаного острова подорвался на мине у Великаньего Песка. Погибли Эрик и Анкер".

Сын Эрика был в школе. Он прочел это, и по выражению его глаз я понял: он считает, что извещение должно остаться на доске.

Карта полезная и красивая. На ней - весь Песчаный остров. Круг земной, где живут люди*. Круглым остров не назовешь, он скорее напоминает деревянный башмак, башмак домового. Мысок его обращен к материку на востоке, а самый кончик представляет собой галечную отмель, которую облюбовали утки-пеганки. Чуть южнее расположена пристань, от нее через весь остров тянется на запад дорога длиною в четыре километра. Извиваясь, она ведет мимо школы, через деревню, между Нербьерг и Песчаной горою, а дальше переходит в заросшую колею и теряется в вереске на подступах к Палочнику, маленькому, прибитому ветрами лесочку, где держатся вальдшнепы. Из деревни одна дорога ведет на север, к Мысу, другая - на юг: мимо Марииного дома и между берегом и посадками - к церкви.

* Этими словами открываются королевские саги Снорри Стурлусона.

Есть одна только точка, с которой можно увидеть, что ты и вправду на острове и тебя со всех сторон окружает вода, - это вершина Нербьерг. Но есть немало мест, откуда море совсем не видно и где может показаться, будто ты находишься в глубине материка, среди огромных пространств. Первое время по приезде на остров я в эти места частенько наведывался.

Карта открыла нам широкое поле деятельности, и мы тотчас приступили к решению отдельных задачек. Однако сосредоточиться детям было нелегко.

После того как я отпустил их на большую перемену, из лавки пришла служанка и принесла мне обед. Такой у нас был с самого начала уговор с Хёстом - чтобы еду мне носили. Я еще обедал, когда к школе подъехал автомобиль. Разумеется, это был Фредерик с Мыса.

- Рубишь такие красивые ели? - попенял он.

- А вашей милости это не по нраву? Признаться, я не заглянул в учебный план, не посмотрел, что там сказано насчет вырубки елей.

- Честно говоря, ты мог бы поставить этот вопрос на рассмотрение приходского совета. И чего тебе вдруг загорелось?

- Это был вопрос жизни и смерти.

- Нас бы устроила причина и попроще. Все-таки лучше было бы спросить разрешения. Само собой, мы бы отнеслись положительно.