Кен Кизи - Последний заезд

Готч снова помрачнел. Он резко повернулся к индейцу, но Буффало Билл со смехом отмахнулся:

— Дурацкие индейские россказни, Фрэнк. Ты не так их знаешь, как я. У них своя манера шутить.

— Это правда! — вставил мистер Хендлс. Он выскочил в середину круга и хлопнул борца по плечу. — Дурацкие индейские россказни. Ты со временем привыкнешь, чемпион.

— Я на него не поставлю, — мрачно сказал Готч, но я заметил, что он смотрит на индейца уже не так сердито, а оценивающе.

Да и вся компания Буффало Билла внимательно присматривалась к Сандауну. Прикидывают, я понял, не взять ли его в труппу, и решение отнюдь еще не принято.

— Ставки! — прервал их размышления Джордж, громко щелкнув пальцами, — За этим я и пришел — сделать ставку. И вам советую не отставать, потому что всякий, у кого мозгов больше, чем у курицы, поставит на того же, на кого я.

Он засунул руку в карман, прошел между Сандауном и Готчем и остановился в конце вагона перед столом, где принимались ставки. Он посмотрел на доску, где мелом было написано его имя: НИГЕР ДЖОРДЖ, покачал головой, недовольный эпитетом, и шлепнул на стол пыльный рулончик денег.

— Поставьте их на мистера Джорджа Флетчера, — объявил он, по-клоунски мотнув головой, и сдвинул на веселые глаза свой золотисто-желтый стетсон, — представляющего Пендлтон, штат Орегон!

Кружок со смехом распался. К столу подошел Сандаун и расправил несколько бумажек. Он положил их рядом с рулончиком Джорджа и посмотрел на доску. Он значился там как Индеец Джек.

— Джексон Сандаун, — сказал он. — Народ незперсэ.

За ним, галдя, потянулись другие, делать ставки. Джордж воспользовался суматохой и схватил с подноса еще бокал. Луиза не отвела поднос, Джордж взял второй бокал и вручил мне. Она весело улыбнулась мне и гордо отошла, взмахнув кринолином. Джордж такой же важной походкой последовал за ней. Нас с Сандауном оттеснила в сторону женщина с приятным лицом, державшая перед большой, как буфер вагонетки, грудью черный блокнотик. Она ткнулась амортизатором прямо в индейца.

— Ах, извините, — пропела она. — В поездах так качает…

Трудно было поверить, что этому милому застенчивому личику принадлежит такой могучий трубный голос. Сандаун галантно поддержал ее под локоть, а она разгладила на груди габардин и поправила очки. Сандаун, решив, что она обрела устойчивость, отпустил ее руку и двинулся прочь. Она опять преградила ему дорогу.

— Мистер Сандаун… я хочу сказать, мистер Джексон… Я Надин Роуз из газеты «Солт-Лейк интеллидженсер». Вы наездник, весьма известный даже в Юте, и я буду очень признательна, если вы скажете несколько слов для наших читателей. Очень вас прошу. Два-три слова.

Она выдернула из блокнота тоненькую ручку и ждала, дыша грудью. Единственным ответом ей было бурканье, пригодное для всех случаев жизни. Оно могло означать «угу», или «не-а», или просто выражать его мнение о дамах-репортерах, но ясно было, других слов от этого известного наездника она не услышит. Устав дожидаться их, она обратилась к Джорджу, который как раз подошел с очередными напитками.

— Мистер Флетчер, — гаркнула она, — Я слышала, это мистер Джексон научил вас всему, что вы знаете о родео. Так ли это?

— Да, мэм, — вежливо ответил Джордж. — И это заняло не больше минуты.

Зрители засмеялись, а Сандаун вторично буркнул. Я увидел, что часть публики направилась к нам от стола и там образовался просвет. Я допил бокал и, пока мои новые друзья любезничали с газетчицей, решил уступить очередному бесшабашному порыву — из тех, что возникали у меня после каждой порции спиртного. Я покажу им, что южанам тоже присущ спортивный дух, если не трезвая оценка шансов.

— Прошу меня простить.

Я поклонился и подошел к столу. Затылку моему стало жарко от устремленных на него взглядов, но я держал марку. Я залез под рубашку и извлек из пояса с деньгами купюру — холодно и невозмутимо, как матерый игрок. Настолько холодно и невозмутимо, что даже не поинтересовался ее достоинством.

— Буду признателен, — объявил я, — если вы поставите это на Джонатана Спейна.

— Джонатана ко-кого? — переспросил человек за столом и продолжал, моргая, смотреть на положенную перед ним купюру.

— С-П-ЕЙ-Н, — раздельно повторил я.

Он взял деньги, записал имя и мелом на доске сумму. Сто долларов. Я прошел обратно через весь вагон с маленькой распиской, выданной взамен моих ста долларов. Джордж и Сандаун уставились на меня, как и вся чванливая разогретая компания, круглыми глазами. Я пожал плечами и сунул расписку в карман.