Чарльз Мартин - Моя любовь когда-нибудь очнется

И снова я стоял у рассохшегося алтарного ограждения, а пастор Джон протягивал Аманде чашу.

– Прими Самого Иисуса, дитя мое…

Потом он протянул чашу мне, я сделал глоток и почувствовал, что мое горло жжет будто огнем.

И вновь я был возле кровати Мэгги – я звонил на наш автоответчик и слышал ее голос, видел, как Блу вылизывает ей руки, натягивал носки на холодные ступни, разглаживал морщинку на ее лбу, косился на массивную фигуру Эймоса в коридоре, сидел с Амандой, которая чистила и перевязывала мне рану на руке, и чувствовал, как пальцы Мэгги нежно прикасаются к моим шрамам.

И тут я глотнул ледяной воды.

На дне реки царили темнота и мрак, но где-то надо мной лучи света прореза́ли воду, словно солнце проглядывало сквозь тучи после грозы. Именно в этот миг я понял, что там был Он. Был все время, всегда. Что Он – есть. И тогда я оттолкнулся от песчаного дна, чтобы подняться к поверхности, чтобы быть хоть немного ближе к Нему. Вот моя голова оказалась над водой; я открыл глаза и увидел, как на заснеженных берегах реки сверкает и переливается ослепительный солнечный свет.

Холод давал о себе знать, и я двинулся было к берегу, но снова остановился. Стоя по плечи в воде, я мешкал, пытаясь рассмотреть себя, увидеть, каким я стал. Я внимательно рассматривал свои разбухшие от воды ладони и розовый шрам на предплечье, любовался своей белой кожей, исчерченной голубоватыми венами, но ни в складках ладоней, ни под ногтями я не видел ни единого пятнышка засохшей крови. Их не было нигде, и впервые за очень-очень долгое время я почувствовал себя по-настоящему чистым.

Когда в воскресенье утром я проезжал мимо церкви пастора Джона, мне бросилось в глаза царившее там оживление, сопровождавшееся довольно громким (и это еще слабо сказано) шумом. Мы с Блу как раз возвращались из универмага, куда я ездил за моющими средствами и кое-какими хозяйственными мелочами: каким-то непостижимым образом мой дом успел превратиться в настоящую помойку, и я решил потратить хотя бы несколько часов на то, чтобы привести его в порядок. Пока я убирался, Блу смотрел на меня так, словно я окончательно спятил; когда же, покончив с комнатами, я отправился в амбар, он потрусил за мной с крайне обеспокоенным видом.

Пинки отнеслась к моему появлению с обычными для нее недоверием и злобой. Когда я высыпал в кормушку ведро кукурузы, она почти демонстративно оскалилась, громко, презрительно хрюкнула, несколько раз лягнула задними ногами дверь загона и только потом стала есть.

Вечером я завел трактор, и мы с Блу не торопясь поехали к реке. Блу обожал эти тракторные поездки. На берегу я заглушил двигатель, и мы долго сидели, прислушиваясь к лёту уток над головой и глядя, как садится за лесом солнце.

Дома я приготовил себе ужин, который, по правде сказать, был больше похож на завтрак и состоял из яичницы с беконом и тостов (Мэгги подтвердит, что это практически единственное блюдо, которое я умею готовить). Все это я запил приготовленным в перколяторе кофе и вышел на веранду.

Там было очень тихо, только слегка поскрипывала моя качалка (Мэгги очень нравился этот домашний звук) да легкий ночной ветер чуть слышно шелестел сухими кукурузными стеблями на залитом лунным светом поле. Глядя на них, я думал о том, что процесс исцеления уже идет, мои раны, порезы и ссадины закрываются, а боль становится слабее и уходит в небытие. Наверное, так уж мы, люди, устроены – все наши раны в конце концов заживают, и мы снова становимся целыми.

Ездил я теперь на фордовском пикапе, который позаимствовал у Эймоса (сам Эймос, правда, об этом не подозревал). Мой собственный грузовичок вместе с разбитой полицейской машиной отбуксировали в Центр ремонта и продаж подержанных автомобилей, где принимали в ремонт авто в любом состоянии. На самом деле Центр был обычным небольшим автосервисом, которым единолично владел мой бывший одноклассник Джейк Пауэрс. В своей мастерской он не только ремонтировал машины, но и продавал подержанные авто, которые скупал у местных жителей и более или менее приводил в порядок, поэтому, если он не мог что-то починить, у него всегда было что́ предложить клиенту. В городе Джейк слыл неплохим механиком, однако как-то так получалось, что каждый месяц он продавал машин больше, чем ремонтировал.

Отставив в сторону чашку с остатками второй порции кофе, я надел кроссовки, неожиданно решив съездить к Эймосу. Час был уже поздний, но мне казалось, что он будет рад, если я предложу перевезти его домой. В том, что мой приятель сыт больничной жизнью по горло, я не сомневался.