Цунэтомо Ямамото - Хагакурэ - Сокрытое в листве

* * *

Фамильные реликвии господина Сома под названием "Тикэн марокаси" были самыми древними в Японии. Однажды в его имении случился пожар и дом был объят пламенем. - Мне не жалко дома и того, что в нем было, даже если он сгорит дотла, - сказал господин Сома. - Ведь все это можно восстановить. Я сожалею лишь о том, что не могу спасти свои семейные реликвии, которые являются самым ценным сокровищем моего рода. - Я войду в горящий дом и вынесу реликвии, - отозвался один самурай из числа его слуг. - Ты не сможешь этого сделать, потому что дом уже догорает, - сказал господин Сома, и все собравшиеся засмеялись. Этот человек не отличался красноречием и никогда не был полезен хозяину, но его взяли в слуги за то, что он делал все от начала до конца. - Я никогда не выручил своего хозяина в трудную минуту, - отвечал самурай, - потому что был слишком беззаботен, но я лелеял в себе решимость в один прекрасный день отдать за него свою жизнь. Кажется, этот день настал. И он прыгнул в пламя. Когда дом догорел и огонь потух, хозяин сказал: Давайте найдем останки этого смельчака. Как жаль, что он погиб! После поисков его тело обнаружили в одном из помещений, которые прилегали к жилым комнатам. Когда его перевернули, из живота потекла кровь. Оказалось, что слуга вскрыл себе живот и положил туда семейные реликвии господина Сома, вследствие чего они совсем не пострадали от пожара. С тех пор их называли "кровавая родословная".

* * *

Один человек поведал следующее: "Последователи традиции "И-цзин" допускают одну ошибку. Принято считать, что это - традиция гадания, однако в действительности это не так. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что иероглиф "и" означает "перемены". Даже если ты предскажешь себе удачу, стоит тебе сделать что-то не так, и она обернется неудачей. И в то же время, если ты предскажешь себе неудачу, но поступишь правильно, тебе повезет. Когда Конфуций говорил: "Если я буду трудиться много лет, чтобы постичь одни только перемены ("и"), я не буду совершать ошибок", он имел в виду не изучение "И-цзин". Конфуций утверждал, что если человек посвятит много лет изучению перемен и правильного поведения на Пути добра, его поступки будут безупречными".

* * *

Хирано Гонбэй был одним из Рыцарей семи копий, которые прямым штурмом взяли возвышенность в сражении при Сидзугадакэ26. Впоследствии его пригласили стать одним из хатамото господина Иэясу. Однажды Гонбэя пригласил к себе домой господин Хосокава. - Все в Японии знают о мужестве мастера Гонбэя, - сказал господин Хосокава. - Стыдно, что такой смелый человек вынужден занимать столь низкую должность. Вы, наверное, ожидали чего-то другого. Если бы вы были моим слугой, я бы пожаловал вам половину своего состояния. Не проронив ни слова, Гонбэй встал, вышел на веранду, повернулся лицом к дому и помочился. - Если бы я был слугой хозяина этого дома, я бы здесь не мочился, - сказал он.

* * *

Когда священник Дайю из Сансю по вызову прибыл к больному, ему сказали: - Этот человек только что умер. - Смерть не могла наступить в это время суток. Может быть, он умер вследствие неумелого лечения? Какой позор! Доктор все еще не ушел и услышал эти слова, сидя по другую сторону сёдзи. Он рассердился, вышел из-за ширмы и сказал: - Я слышал, как ваше преосвященство сказали, что человек умер вследствие неумелого лечения. Поскольку я неопытный доктор, это вполне могло быть так. Но я слышал, что священники олицетворяют силу буддийского Закона. Покажите нам, как вы умеете возвращать человека к жизни, ведь без такого подтверждения буддизм не имеет смысла. Это задело Дайю, и он почувствовал, что как священник не имеет права позорить буддизм. - Я действительно покажу вам, как возвращать к жизни с помощью молитвы, - ответил он. - Только подождите немного, мне нужно подготовиться. - И сказав это, он ушел в храм. Вскоре он вернулся и сел в медитации рядом с покойником. Через некоторое время покойник начал дышать и зашевелился. Говорят, он прожил еще полгода. Поскольку эту историю рассказали самому священнику Таннэну, никакой подлог здесь невозможен. Когда у Дайю спросили, как он молился, он ответил: - В нашей секте не принято оживлять мертвецов, поэтому я не знаю никакой специальной молитвы. Я просто открыл свое сердце для буддийского Закона, вернулся в храм, наточил короткий меч, который когда-то был подарен храму, и спрятал его в своей мантии. Затем я обратился к покойнику с молитвой: "Если сила буддийского Закона существует, сразу же возвращайся к жизни". Поскольку я был исполнен решимости, если бы покойник не вернулся к жизни, я не задумываясь вскрыл бы себе живот и умер рядом с ним.