Адольфо Касарес - План побега

- Спасибо. - И затем два неожиданных слова: - Я несчастна.

Мне потребовалось собраться с духом, чтобы рискнуть:

- Ты не любишь мужа.

- Люблю всем сердцем.

- А он? Ты же сказала, что и он тебя любит?

- Конечно.

- И что же?

- Как так "и что же"? Именно поэтому! Ты не понимаешь?

- Не понимаю, - начал раздражаться я.

Будто меня не было рядом, будто разговаривая сама с собой, она сообщила:

- Я ведь дала ему доказательство своих чувств.

И вдруг я припомнил. Ольга сказала правду. История с долгом чести - как я мог забыть? Мы проходим по жизни одиноко, другие для нас едва существуют... Ольга была влюблена в меня, затем появился этот тип - и я постарался стереть ее из памяти. Я думал, что воспоминания будут преследовать меня, но скоро начисто забыл об этом. То ли из-за того, что Ольга действительно доказала свою любовь к мужу; то ли из-за того, что все вообще забывается. Муж прежде был неизлечимым игроком. (Кажется, с тех пор Ольга его излечила своими нежными, но уверенными руками.) Однажды ночью он проиграл больше, чем у него было; а так как вне долгов чести никакой чести он не знал, то наутро пожелал все заплатить. Ольга никогда не отличалась особым великодушием - здесь она походила на большинство женщин, - но пожертвовала для мужа немалой долей своего состояния. Свидетельство настоящей любви: Ольга не верила в подобные долги, но твердо верила в деньги.

Она заказала еще рюмку. С какой быстротой женщины пьют и курят! Официант отошел, и Ольга произнесла с грустью:

- Я его недостойна.

- Твоего мужа?

Я приподнялся в поисках зеркала; оно оказалось слишком большим, поэтому я просто указал на него Ольге, воскликнув вполголоса:

- Посмотри сюда!

Улыбка. Еще прекрасней была она с улыбкой на лице. Серьезным тоном она продолжила:

- Я его недостойна. Ты знаешь жизнь и должен понять. Я хочу сказать, что потеряла свое достоинство.

Я стал уверять ее, что понимаю, но недостаточно для того, чтобы ей помочь, и что она, конечно же, не верит в помощь друзей или кого бы то ни было. Не из-за недостатка желания: из-за одиночества каждого человека. По-моему, я оправдываюсь? Наконец она поведала мне историю - довольно неприглядную - ее падения. Однажды вечером она очутилась - от меня ускользнуло, как именно, - неизвестно где, наедине с донельзя грубым, отвратительным мужчиной....

- Человек, способный оттолкнуть любую женщину одной своей внешностью. Кажется, торговец мехом. Ничего не имею против торговцев мехом. Но представь себе: толстый, с белесыми волосами, на голове лысина, потное лицо, очки в золотой оправе. И вдруг я оказалась в его объятиях. Просто так получилось, вот и все.

- Ты видела его после этого?

- Как ты думаешь? Никогда. Но если бы и видела, неважно. Говорю тебе, его нет.

- Значит, нет и твоего кошмарного падения.

Я пустился в рассуждения о том, что все случившееся будет правильно рассматривать как сновидение, а значит, ему нельзя приписывать никакой реальности.

- Это слишком легко, - возразила она.

- Может ли миг внезапного головокружения поколебать твою любовь, незыблемую как скала? И затем, - продолжал я, - близится время, когда общество, люди пересмотрят понятие измены. Измена! Что за устрашающее слово! Скоро самые изощренные любовные истории станут нечитаемыми, настолько они покажутся смехотворными. Никто не поймет той серьезности, с которой мы относились к изменам. В ней увидят только навязчивую идею писателей нашего времени, - как навязчивая идея женской чести, сосредоточенной в одном месте, занимала умы классиков. Не будем придавать значения вещам, которые того не стоят. Любовь не в этом. Она - не игра и не развлечение. Если мы хотим знать правду...

Не помню, чем в точности я закончил, но там были слова: "Любовь выше всего", и еще я ухватился за "незыблемое".

Так приводил я одно доказательство за другим - а тогда я был действительно красноречив, не то, что сейчас, - и, опьяненный собственной логикой, прикрыл глаза; помню отлично, что, перед тем как открыть их, я подумал: "Победа за мной"; но сразу же пришло и первое сомнение: "Не отвергнет ли она наилучшие доводы?" Сколько раз я встречал это в женщинах! Наверное, им лучше ведомы тайны жизни: мы думаем, что только чудо представит нам вещи в другом свете, а женщины просто берут и совершают чудо, находят правильные доводы, которые уничтожают все наши измышления, - и мы чувствуем себя глуповатыми детьми, рассуждающими о том, о чем не имеют понятия.

Ольга в знак отрицания слегка покачала головой. С беспредельной нежностью, будто и вправду разговаривая с ребенком, она произнесла: