Кливленд Эмори - Кот на Рождество

Меня охватило внезапное волнение. Я хотел знать, куда именно.

- Вот сюда, - сказала она, и я, взяв кота, последовал за ней в соседнюю комнату.

Там было очень много клеток. Она открыла одну из них и впустила туда кота. Я не предполагал, что он окажется в клетке и - в одиночестве.

- Не беспокойтесь, - сказала доктор Томпсон, - с ним в этой комнате останется Черныш.

Но мне нужно было знать, кто же накормит его в три часа ночи! Он ведь захочет есть, а Черныш вряд ли сможет ему помочь.

Доктор Томпсон улыбнулась:

- Не волнуйтесь, он не захочет есть, потому что будет крепко спать. - Она снова открыла клетку. - А теперь погладьте его и скажите, что обязательно приедете за ним завтра утром.

Я сделал все, как она велела, надеясь, что кот мне поверил. Но перед уходом я погладил и Черныша. Я был так рад, что он будет рядом с моим котом.

Доктор Томпсон позвонила мне и сказала, что кот перенес операцию хорошо. Ночью, пока его не было дома, квартира показалась мне самым пустынным местом в мире. Я удивлялся тому, что это маленькое создание, о существовании которого я вообще не знал несколько дней тому назад, могло так изменить мою жизнь.

Я решил использовать вечер для чтения всего, что найдется в моей библиотеке о котах. Начал я с известных высказываний о них и сразу нашел то, что стало моим любимым. Леонардо да Винчи назвал кота «шедевром природы».

Лучше не скажешь. Тем более, что сказано это величайшим из когда-либо живших художников, создателем непревзойденных рисунков котов.

Но потом я нашел и другие любопытные высказывания.

Например, наш выдающийся юморист Марк Твен сказал: «Если бы человека скрестили с котом, это пошло бы на пользу человеку, но навредило бы коту».

Английскому искусствоведу Ф. Г. Хаммертону я предоставляю честь сделать наиболее запоминающееся сравнение вечных соперников - кота и собаки: «Если бы животные могли говорить, то пес был бы неловким, прямодушным, честным малым. А вот кот обладал бы редкостным качеством - никогда не сказать лишнего слова».

Нелегко было выбрать страну, известную самым ярким афоризмом о котах. В конечном счете я решил, что приза заслуживает Франция, потому что поэт и прозаик Теофиль Готье с нескромной националистической самоуверенностью написал так: «Только француз способен понять грациозность и коварство кота».

Часто цитируемый Монтень чрезвычайно занятно описал играющего кота: «Когда моя кошка и я развлекали друг друга, играя с подвязкой, неизвестно, кому эта забава доставляла больше удовольствия - ей или мне».

В этот вечер я обнаружил интересный факт: в книгах о котах встречается два общих места. Первое - у кота девять жизней. Второе - кот может смотреть на короля. Оба этих положения уходят корнями в глубь истории. Поговорка о девяти жизнях повторяется из века в век. Например, Шекспир, «Ромео и Джульетта». Тибальт спрашивает Меркуцио: «Чего ты хочешь от меня?» И получает в ответ: «Любезный кошачий царь, я хочу взять одну из ваших девяти жизней» [Перевод Т. Щепкиной-Куперник].

Полвека назад шотландский профессор сэр Артур Томпсон, написал книгу, названную «Загадки науки». В вводной главе он уделяет довольно много места рассуждениям о девяти жизнях котов. Основной тезис сэра Артура заключается в том, что каждая из этих жизней соответствует одному из характерных свойств кота. Первая, например, связана с тем, что кот всегда приземляется на лапы, и это является результатом его врожденной способности карабкаться. Вторая жизнь - с его усами, благодаря которым он способен ориентироваться в темноте. Усы действительно так важны для животного, что, если их коротко обрезать, кот становится беспомощным.

Третья жизнь кота, продолжает сэр Артур, объясняется невероятно тонким обонянием, четвертая - чутким слухом: несмотря на маленькие уши кот реагирует на любой звук по меньшей мере в два раза быстрее, чем сторожевая собака.

Пятая жизнь кота объясняется удивительными визуальными способностями животного. Его глаза обладают возможностью видеть в темноте, и, кроме того, по отношению к размерам тела это самые большие глаза среди всех животных. Шестую жизнь Томпсон приписывает не физическому качеству, а инстинкту, уникальной способности котов безошибочно находить дорогу домой, часто они возвращаются издалека, даже если их увезли насильно. Когда коты жили на воле, этот инстинкт был, несомненно, самым важным для выживания. И для собственной безопасности, и для новорожденных котят, оставленных без присмотра.