Дэвид Кеслер - Мистические сюрпризы жизни и смерти (рассказы)

СПИТЕ СПОКОЙНО, ДОРОГИЕ РЕВОЛЮЦИОННЫЕ МАТРОСЫ !

Спокойной вам ночи, приятного сна,

Желаю вам видеть осла и козла,

Осла до полночи, козла до утра,

Спокойной вам ночи, приятного сна,

Желаю вам видеть осла и козла,

Осла до полночи, козла до утра,

Спокойной вам ночи, приятного сна...

и так продолжать до бесконечности.

В Петрограде наступила ранняя осенняя ночь, холодная, ветренная, промозглая.

Из Морских казарм на Мойке, напротив Поцелуева моста, высыпали матросы. Они выходили группами, громко разговаривали и возбужденно обсуждали только что закончившееся заседание Революционного Совета.

"Каков оратор! От его речей меня бросало то в жар, то в холод. Послушаешь, и хочется идти сражаться с врагами революции!" - почти кричал Николай.

"Да, он молодец! Хорошо сказал, что буржуи - наши главные враги!" сказал Петр.

"Не только буржуазия, но и офицеры. Эти уж попили вдоволь нашей кровушки. Ну ничего, теперь их власть кончилсь!" - Это был Иван.

"Забыли еще интеллигентов. Эти тоже наши враги, они заодно с буржуями и офицерами. Тоже кровопийцы!" - сказал Николай зло, и его глаза зажглись нездоровым блеском.

"А уж о попах и говорить нечего. Правильно, что религия - опиум для народа."

"А что это за штука - опиум для народа?" - спросил Петр, и на его лице появилось удивленное выражения, как раньше в детстве, когда мать собирала перед сном детей и рассказывала им истории об Аленушке и ее братце-козленочке, добрых волшебниках, Бабе-яге и Кощее Бессмертном. Петр вопросительно поднял глаза на Николая. Тот знал все, умел писать и бегло читать, не то что его малограмотные друзья, к тому же был питерским.

"Да это такое зелье, вроде водки, попьешь его, и жизнь покажется тебе прекрасной. Попы рассказывают нам разные сказки о загробной жизни, рае для покорных и аде для бунтарей, как мы. От этих сказок жизнь дуракам кажется лучше. Вот попы и вешают им лапшу на уши."

"Тогда всех их бить надо пока не поздно, и чем раньше мы с ними покончим, тем скорее наступит светлая жизнь для простого народа." согласился с другом Петр.

Иван, Николай и Петр пришли на флот в один и тот же год, служили на одном и том же корабле в машинном отделении, вступили вместе в партию большевиков и были неразлучными друзьями. Все четверо были рослыми, широкоплечими, светловолосыми. Они всюду появлялись вместе, и было просто невозможно представить каждого из них в одиночестве, без верных друзей. Выросшие в простых семьях, они безгранично верили в скорую победу пролетариата и их вера в эту победу и ненависть к врагам рабочих, солдат и матросов возрастала после каждого собрания на корабле, в Морских казармах или на кронштадской площади перед памятником Петру . Это сближало их. После каждого такого собрания разговоры затягивались до полуночи.

У каждого из них была своя причина для ненависти.

Николай вырос на Васильевском острове. Его отец, рабочий-литейщик, погиб в цеху от несчастного случая, а мать так и не вышла вторично замуж, осталась вдовой с тремя детьми, один другого меньше, и, чтобы не умереть с голоду, пошла работать прачкой, стирала белье у интелигентов, профессоров университета. С малолетства Николай ненавидел интеллигентов, считал их виновниками всех несчастий, свалившихся на его семью, хотя мать не могла сказать ничего плохого об университетских, приносила от них гостинцы к праздникам и говорила, что, если бы не эти профессора, семья бы уже давно пропала.

Иван был что называется псковским смутьяном. Он, будучи еще двеннадцатилетним пареньком, даже несколько дней провел в кутузке, когда попытался поджечь церковь, где его отец был дворником и которому священник пригрозил выгнать за частые пьянки. На корабле он рассказывал друзьям смешные истории о попах и попадьях, но в его устах эти истории звучали совсем не смешно - попы в его рассказах были людьми злыми, развратными, падкими на чужие деньги.

Петр был сыном малоземельного крестьянина, безлошадника, батрачившего на кулаков. Но в силу своей политической неграмотности, да и не только политической, - он ходил в школу только два года, нужно было помогать по хозяйству, - не делал никакого различия между буржуями и кулаками, для него все они были кровопийцами и угнетателями бедняков.

Неяркий свет фонарей тонул в густом осеннем петроградском тумане. Матросы начали расходиться - одни спешили в Кронштадт на свои корабли, другие к месту службы в Петрограде.

"Братцы, пошли ко мне." - вдруг предложил Николай. - "Я живу недалеко, на Васильевском. За полчаса будем на месте. Мать у меня - что надо, женщина хозяйственная, накормит домашней пищей да и бутылочку поставит. Может быть и не одну, нас ведь трое, одной не обойдешься. А то страсть как надоела эта казенная жрачка."