Эрих Кестнер - Трое в снегу

-- Нет, господин кандидат, -- ответила она. -- Сожалею. В моем номере я единственное живое существо. Вы живете тоже на четвертом?

-- Нет, -- сказал он. -- Я хочу только знать, почему у меня в номере завелись три сиамские кошки.

-- Можно взглянуть на ваших зверюшек? -- спросила она. -- Я больше всего люблю кисок. Они такие ласковые и в то же время совсем дикие. Какое-то волнующее сочетание противоположностей. Вы не находите?

-- У меня мало опыта с кошками, -- сказал он неосторожно.

Ее глаза сделались фиалковыми, и она заворковала грудным голосом:

-- Тогда берегитесь, господин ученый. Я -- кошка.

К счастью, госпожа фон Маллебре и барон Келлер сели за соседний столик. А через несколько минут Хагедорн очутился в громкоголосом окружении сгорающих от любопытства гостей отеля.

Госпожа Каспариус нагнулась к нему:

-- Боже, какой шум! Пойдемте! Покажите мне ваших кисок!

Такая прыть была ему внове.

-- Думаю, что они уже спят, -- сказал он.

-- Мы их не потревожим, -- сказала она. -- Мы будем тихо-тихо. Обещаю вам.

Подошел кельнер и протянул ему записку. Текст гласил: "Нижеподписавшийся, имеющий отношение к концерну Тоблера, желает встретиться с господином Хагедорном в баре на несколько минут для переговоров. Кессельгут".

Молодой человек поднялся.

-- Извините, пожалуйста, -- сказал он госпоже Каспариус. -- Со мной хочет поговорить человек, который может оказаться для меня очень полезным. Удивительный отель! -- Поклонившись, он ушел.

Красивое лицо госпожи Каспариус светилось незатухающей полуулыбкой.

Госпожа фон Маллебре не дала себя провести. От удовлетворения она впилась пальцами в подлокотник кресла, однака промахнулась и ущипнула барона за руку.

-- Это обязательно, почтеннейшая? -- спросил тот с легким стоном.

Кессельгут напомнил сначала, что они с Хагедорном прибыли в гранд-отель вместе, и поздравил с первым призом конкурса. Затем он пригласил молодого человека на рюмку джина. Они уселись в углу.

У стойки на табуретах сидели брат и сестра Мареки с индийским колониальным офицером Салливаном, пили виски и разговаривали на английском.

На диване крайне малой вместимости кое-как уселась супружеская пара из Саксонии. Остальные посетители бара имели удовольствие слушать их гнусаво-неразборчивый сердечный дуэт. (Саксонский диалект, известно, как никакой другой подходит для выражения нежных чувств.) Даже бармен Джонни утратил сдержанность и осклабился. Потом, нагнувшись над ледницей, стал без всякой нужды колоть лед. Служащему отеля не положено смеяться над постояльцами.

-- Если сравнить немецкий язык со зданием, -- заметил Хагедорн, -- то можно сказать, что в Саксонии протекла крыша."

Кессельгут улыбнулся, заказал еще две рюмки джина и сказал:

-- Буду откровенным, господин кандидат. Хочу вас спросить, могу ли я быть вам полезным. Извините за прямоту, пожалуйста.

-- Я не щепетилен, -- ответил молодой человек. -- Было бы здорово, если бы вы мне помогли. Помощь нужна. -- Он отпил глоток. -- Приятная штука. Да, я уже несколько лет безработный. Директор фирмы "Путцбланк", когда я справился у него о рабочем месте, пожелал мне хорошо отдохнуть в Брукбойрене. Хотел бы я знать, от какого переутомления мне надо отдохнуть! Я хочу работать, работать до седьмого пота! И получать хоть малость денег! А вместо этого я помогаю моей матери проедать ее жалкую пенсию. Ужас!

Кессельгут ласково посмотрел на него.

-- У концерна Тоблера кроме "Путцбланк" есть другие заводы., -- сказал он. -- И не только заводы. Вы Специалист по рекламе?

-- Да! -- ответил Хагедорн. -- И уверяю вас, не из худших, если позволите.

Кессельгут кивнул:

-- Позволяю!

-- Что вы скажете о таком варианте? -- оживился молодой человек. --Сегодня вечером пошлю матери вторую открытку, То, что я доехал целым и невредимым, я ей уже сообщил, Она запакует мои работы в картонку, и самое позднее через три дня собрание произведений Хаге-дорна будет в Брукбойрене. Вы хоть немного разбираетесь в рекламе, господин Кессельгут?

Иоганн честно покачал головой,

-- Тем не менее мне хочется посмотреть работы, а потом я отдам, -- он тут же поправился, -- потом я отошлю их с припиской тайному советнику Тоблеру. Так будет лучше всего,

Хагедорн выпрямился и побледнел,

-- Кому вы хотите послать этот хлам? -- спросил он.

-- Тайному советнику Тоблеру, -- ответил Кессельгут. -- Я знаю его двадцать лет.

-- Хорошо знаете?

-- Встречаюсь с ним ежедневно.

У молодого человека сперло дыхание.