Мюриэл Спарк - Memento mori

Миссис Петтигру пошла наверх по спальням, поглядеть, все ли там на месте, все ли прибрано, а на самом деле – чтобы остыть и прикинуть. Она сердилась на себя, что у нее вышел разговор с миссис Энтони. Надо было держаться свысока. Правда, всегда было то же самое – даже у Лизы Брук: как ей нужно было вожжаться с прислугой, так она сама опускалась на их уровень. Виною, конечно, добросердечие, однако все-таки это слабость. И неверный тон, думала она, был взят с миссис Энтони: нужно было сразу установить дистанцию и воздерживаться от признаний. Эти мысли породили у миссис Петтигру ощущение сделанной глупости, для многих равнозначное чувству вины. В этом духе она покаялась – и решила, стоя возле аккуратно прибранной постели Чармиан, что уж впредь она себя поставит и укажет миссис Энтони ее место.

Запах горелого обволок лестницу и проник в спальню Чармиан. Миссис Петтигру внюхалась, перегнувшись через перила. Потом прислушалась. Из кухни ни звука – никто не спешил гасить горелки и вызволять кастрюли. Миссис Петтигру спустилась до половины лестницы и послушала еще. Из комнаты, где сидела Чармиан, доносились голоса. Они там судачили с миссис Энтони, жаловались друг другу, а тем временем духовка чадила, картошка обугливалась и выкипевший чайник раскалялся на горящей конфорке. Миссис Петтигру вернулась и взошла по лестнице еще на один пролет – к себе в комнату. Там она достала из ящика комода связку ключей, выбрала из них четыре, положила их в черную замшевую сумочку, которая постоянно была при ней, как бы в знак ее положения в доме, и спустилась в спальню Чармиан, где принялась примерять к секретеру ключ за ключом. Третий подошел. Рыться в бумагах она не стала, напротив, снова закрыла и заперла секретер. И тем же ключиком попробовала ящички. Они не открывались. Она прибрала ключик в особое отделение сумочки и примерила другие. Эти тоже не подходили. Она вышла на лестничную площадку, где запах горелого уже просто бил в нос, и опять прислушалась. Миссис Энтони по-прежнему сидела с Чармиан, и миссис Петтигру рассчитала, что когда она выскочит, то минут как минимум десять будет достаточно занята. Она вынула из сумочки пакетик жевательной резинки и вскрыла его. Там было пять пластинок. Пакетик с тремя пластинками она положила обратно в сумочку, а две пластинки взяла в рот. Она села на стул возле открытой двери и несколько секунд старательно их разжевывала. Потом она послюнила пальцы, вынула изо рта размягченную резинку и расплющила ее. Смочив языком гладкую поверхность, она прижала резинку к замочной скважине одного из ящичков, быстро отняла и положила на ночной столик Чармиан. Она извлекла затем еще две пластинки, разжевала их, послюнила комок и притиснула его к скважине другого ящичка. Потом вскинула сумочку к локтю и, бережно держа в обеих руках комочки с оттисками между большим и указательным пальцем, поднялась к себе. Она осторожно положила твердеющие комочки в ящик, заперла его и отправилась вниз, в дым и смрад.

Миссис Энтони выбежала из оранжерейной в тот самый момент, когда миссис Петтигру появилась на лестничной площадке.

– Мне показалось, – спросила миссис Петтигру, – или что-нибудь горит?

Спустившись на кухню, она застала миссис Энтони в хлопотах: та держала под краном шипящую, дымящуюся кастрюлю. Синее облако медленно выползало из щелей духовки. Миссис Петтигру открыла духовку и отпрянула, охваченная чадом. Миссис Энтони уронила кастрюлю с картошкой и бросилась к духовке.

– Газ выключите, – сказала она миссис Петтигру. – Боже мой, пудинг!

Миссис Петтигру, отфыркиваясь, приблизилась к духовке и выключила газ; затем, взахлеб кашляя, выскочила из кухни и пошла к Чармиан.

– Что-нибудь горит? – спросила Чармиан.

– Пудинг и картофель превратились в уголья.

– Ох, я тут заболталась с Тэйлор, – сказала Чармиан. – Какой ужасный запах, правда? Может быть, проветрим?

Миссис Петтигру отворила стеклянную дверь, и сгусток синего дыма послушным призраком выплыл в сад.

– Годфри, – сказала Чармиан, – ох, он ужасно рассердится. А сколько времени?

– Двадцать минут, – сказала миссис Петтигру.

– Двенадцатого?

– Нет, первого.

– О, господи. Подите, пожалуйста, посмотрите, как там справляется миссис Энтони. Годфри будет с минуты на минуту.

Миссис Петтигру осталась у открытой двери.

– Мне кажется, – сказала она, – миссис Энтони теряет обоняние. Как-то она старовата для своих семидесяти, вы не думаете? Вот уж кому семьдесят, так все семьдесят. Ну не странно ли, что дом полон гари, а ей все нипочем?