Жан-Луи Кюртис - Молодожены

-- О, я за себя не поручился бы!

-- Нет, не способен. Ты лучше меня. Я никогда в этом не сомневалась, с самого начала.

Он усмехнулся в смущении.

-- Давай не будем соревноваться в вежливости... Тебе с сахаром? Черт, я забыл на кухне сахарные щипцы.

-- Не ходи. Спасибо. Молока совсем капельку.

Он снова садится и отпивает глоток чаю.

-- Вы уже назначили день вашей свадьбы? -- спрашивает он, не поднимая глаз.

-- Нет еще. Спешить некуда. Мы выждем не меньше шести месяцев после развода.

-- Он добр к тебе?

-- Алекс? Да, очень. Он милый. Пока у нас все хорошо.

-- Почему ты говоришь "пока"? Надо верить, что это надолго.

Вероника чуть печально усмехнулась.

-- Лучше не питать особых иллюзий...

-- Но раз вы женитесь, значит, вы уверены, что...

-- В принципе да. Но можно ли в наше время быть в чем-то твердо уверенным? Я предпочитаю жить настоящим.

Молчание.

-- Меня беспокоит, как Мари будет проводить у вас эти два месяца. Дети так чувствительны к переменам обстановки, атмосферы, окружению... Она будет думать, кем ей приходится этот господин.

-- Мы думали об этом. Скажем ей, что это ее дядя.

-- Да. Но Мари очень тонкая девочка. Долго ее не удастся обманывать.

-- Что поделаешь. С этим придется примириться. В наш век от детей мало что можно скрыть. Их не уберечь от... впрочем, теперь они развиваются скорее, чем прежде. И, может быть, они менее ранимы.

-- Мари очень развита для своих лет, но думаю, что она не менее ранима, чем я в детстве.

-- Она на тебя похожа, это правда.

-- Ты думаешь, он будет к ней хорошо относиться?

-- Алекс? Да, уверена.

-- Но ты говорила, что он не очень любит детей.

-- Я уверена, что он будет очень хорошо относиться к Мари.

-- Вы намерены жить больше на побережье или в Париже?

-- И там и тут. А кроме того, мы будем много путешествовать.

-- Я хочу попросить тебя об одной вещи. Но, может, тебе это покажется нелепым?

-- Все равно скажи.

-- Если можешь, не езди с ним в Венецию.

Она нежно улыбнулась.

-- Хорошо. Обещаю. Буду придумывать всякие предлоги.

-- Это, наверно, будет нелегко, потому что Венеция, безусловно, входит в программу его светских развлечений. Наверно, и в октябре еще кое в каких дворцах устраивают празднества... Ладно, забудь о моей просьбе. Как бы то ни было, эта Венеция и наша так непохожи друг на друга... Я полагаю, что на нашу ладью ты больше не попадешь.

-- Ты фетишизируешь воспоминания.

У Жиля чуть заметно вздрагивают щеки и веки, быть может, от фразы, которую только что произнесла Вероника, или просто от того, что она употребила слово "фетишизируешь". Она это заметила.

-- Тебе это больно? -- спрашивает она.

-- Да нет, что ты! -- Он мотает головой, потом говорит, видно, чтобы переменить тему: -- Выпьешь еще чаю?

-- Охотно. Чудный чай. Почему это мне никогда не удавалось так заваривать?

-- Для этого надо быть немножко китайцем. Сколько насыпать... Сколько настаивать... Вот, например, ты протираешь чайник изнутри, после того как ошпарила его кипятком? Нет? Ну, тогда и говорить не о чем. Чтобы хорошо заварить чай, существует строго определенная последовательность действий, которые требуется выполнять внимательно и точно. Я бы даже сказал: с любовью...

Он как будто шутит. Наливает чай, придвигает ей чашку. Вероника наблюдает за ним. Он высокий и худощавый. На нем свитер и вельветовые джинсы в широкий рубчик. По его серьезному, еще юному лицу волнами проходят то тени, то вспышки.

-- В этой одежде, -- говорит Вероника, -- ты очень, очень похож на студента. С ума сойти, до чего ты молодо выглядишь!

-- Ты тоже.

-- Я по-другому... Да, я думаю, что тебе надо жениться. Если бы ты повстречал женщину с теми же вкусами, с теми же стремлениями, что у тебя... Я была ошибкой. Теперь мы это знаем.

В голосе ее смирение и печаль -- и это не кажется ни притворством, ни наигрышем. И вместе с тем она как бы извиняется.

-- По-моему, ты хочешь что-то сказать и не решаешься. Говори все, что хочешь, Жиль, я готова все выслушать.

-- Что ж, поскольку, что бы мы ни говорили друг другу, это ничего не изменит, не могла бы ты сказать мне как можно более откровенно, почему все-таки у нас ничего не получилось? Конечно, у меня было время об этом подумать самому, и я нашел кое-какие объяснения. И все-таки я до конца еще не могу понять... Так вот, может быть, ты могла бы мне сказать, какова, по твоему мнению, основная причина нашего разлада? Я обещаю тебе, что не рассержусь, даже если это будет мне обидно. Пусть даже хуже, чем обидно. Я тоже готов все вы слушать.