Алекс Хейли - Корни. Часть I

Хотя Кунта и его друзья уставали и испытывали голод после игр, но к закату солнца они всегда торопились влезть повыше на дерево и, показывая на садившийся пунцовый шар, кричали: «Завтра оно будет еще красивее!». И даже взрослые спешили поужинать, чтобы собраться в темнеющих сумерках и встретить восход луны, символ Аллаха, криками, хлопаньем и звуками барабанов.

Но когда облака закрывали луну, как случилось в эту ночь, люди расходились встревоженные, и мужчины шли в мечеть, чтобы молить о прощении, поскольку скрытая луна означала, что духи неба недовольны жителями деревни Джуффур. После молитвы мужчины повели свои испуганные семьи к большому баобабу, куда уже пришел джалиба и, усевшись на корточки у огня, нагревал кожу барабана.

Потирая глаза, заслезившиеся от дыма костра, Кунта вспоминал, как звук барабанов из других деревень иногда будил его по ночам. Он лежал, прислушиваясь, и, в конце концов, начинал понимать некоторые слова, рассказывавшие о засухе или болезни, или о том, что на деревню совершили налёт тубобы и сожгли её, а людей угнали.

Кунта смотрел, как джалиба начал быстро бить изогнутыми палочками по разным точкам барабана. Это был настоятельный призыв к ближайшему колдуну с просьбой прийти в деревню и прогнать злых духов.

Он появился на второе утро — очень старый человек с деревянным посохом и большим узлом на лысой голове. Заметившие его дети бросились в деревню. Старая Ньо Бото начала стучать в барабан, звук которого собрал мужчин с полей за мгновение до того, как колдун дошел до ворот деревни.

Окруженный жителями, он прошел к баобабу, осторожно снял с головы узел и положил его на землю. Резко присев на корточки, он вытряхнул из кожаного мешка кучу высушенных предметов: маленькую змею, челюсть гиены, зубы обезьян, кость от крыла пеликана, лапки различных птиц и какие-то корни. Оглядевшись, он нетерпеливо махнул рукой, приказывая притихшей толпе дать ему больше места. А когда люди отступили, колдун затрясся всем телом: было ясно, что на него напали злые духи. Он извивался, лицо искажалось гримасами, глаза закатывались, трясущаяся рука с посохом тянулась к куче таинственных предметов. Когда колдун из последних сил дотянулся кончиком посоха до кучи, он упал на спину, как будто пораженный ударом молнии. Толпа ахнула. Но потом колдун стал медленно оживать. Злые духи были изгнаны. Когда колдун стал на колени, взрослые, облегчённо вздохнув, побежали к своим хижинам и вернулись с подарками для него. Колдун положил их в свой узел и вскоре отправился на зов другой деревни. Аллах ещё раз спас деревню Джуффур.

Прошло двенадцать лун, и когда снова кончились большие дожди, в Гамбии наступил сезон путешествий. По её многочисленным тропам, соединявшим деревни, зашагали путешественники. Некоторые из них останавливались в деревне Джуффур. Кунта и его товарищи, заметив очередного гостя и предупредив деревню о его приближении, возвращались обратно, чтобы встретить идущего. Смело обступив пришельца, дети зорко осматривали его, пытаясь найти какие-нибудь предметы, говорившие о цели путешествия или о том, кем был пришелец. Если это удавалось, дети тут же покидали гостя и бежали вперёд, чтобы рассказать взрослым, принимавшим в этот день гостей, о своих открытиях. В соответствии с древней традицией каждый день в каждой деревне назначалась новая семья для приёма путешественников, которые без всякой платы жили и питались в этой семье столько, сколько хотели, прежде чем продолжить свой путь.

Теперь, когда Кунте, Ситафе и другим мальчикам первого кафо было поручено наблюдение за подходом к деревне, они стали вести себя старше своего возраста. Теперь каждое утро после завтрака они собирались у школьного двора и слушали, как арафанг учил детей второго кафо — от пяти до девяти дождей — читать Коран и писать перьями, обмакнутыми в чёрные чернила, сделанные из сока горького апельсина, смешанного с сажей.

Когда занятия кончались и ученики убегали, чтобы гнать коз на пастбище, Кунта и его приятели делали безразличный вид, но, по правде говоря, они завидовали длинным рубашкам старших ребят и их важной работе. Хотя Кунта никому ничего не рассказывал, он был не одинок в том, что чувствовал себя взрослым и не хотел ходить голым. Он и его друзья избегали малышей, таких, как Ламин, а тех, кто только-только начинает ходить, вообще не замечали. Избегая внимания даже бабушек, Кунта, Ситафа и другие начали крутиться около родителей в надежде, что их заметят и, возможно, что-нибудь поручат.