Пьер Корнель - Гораций

Народ один двумя владеет городами,

Зачем усобицы возникли между нами?

Недолго ликовать тому, кто победит:

Разгром соперника бедой ему грозит.

Ведь наши недруги уже спешат по следу

У победителя отнять его победу.

Он им достанется, лишенный прежних сил

И помощи от тех, кого он сокрушил.

Пусть распри наши их не радуют. Пора нам

Подняться против них, идя единым станом.

Пускай утихнет спор, что превратить готов

В преступных родичей столь доблестных бойцов.

И если в эти дни слепая жажда власти

Внушила вам и нам убийственные страсти,

Пусть, кровью малых жертв легко утолена,

Уже не разведет, а сблизит нас она.

Назначить надо нам на поединок славный

Борцов за честь страны и блеск ее державный.

Их смертная борьба решит судьбу сторон,

И подчинятся те, кто будет побежден;

Но войску доблестных пускай в исходе боя

Не рабство предстоит, а подданство простое:

Без унижения они идти должны

За победителем в суровый час войны.

Да будут общими - держава, рать и знамя!

Он смолк - и вот конец раздора между нами.

И каждый рад узнать: то не, враги стоят

В рядах сомкнувшихся, - то шурин, друг и брат.

И странно каждому - его ли это руки

Друзьям и родичам сулили смерть и муки?

И всех о битве мысль ужасная гнетет,

И мирный все уже приветствуют исход.

Желанным каждому явилось предложенье,

И принято теперь согласное решенье:

По трое с двух сторон сразятся за своих,

Вожди верховные должны назначить их.

Ваш царь пошел в сенат, наш вождь к себе в палатку.

Камилла

О, как речам таким душа внимает сладко!

Куриаций

Теперь должно пройти не боле двух часов

Решит судьбу племен судьба шести бойцов.

Пока же - полная свобода допустима.

Рим - в нашем лагере, а наши - в сердце Рима;

И все, стремясь забыть о распрях поскорей,

Спешат увидеть вновь родных или друзей.

Меня ж моя любовь сюда влечет, Камилла,

В твой дом она вошла и сразу победила:

Отец твой обещал недавнему врагу,

Что завтра я тебя женой назвать смогу.

Тебе не тягостно отцовское желанье?

Камилла

Для дочери закон извечный - послушанье.

Куриаций

Иди же выслушать родительский приказ,

Чтоб стал еще светлей счастливый этот час.

Камилла

Да, я иду с тобой: пускай родные братья

Мне тоже подтвердят, что снято с нас проклятье.

Юлия

Ступайте же к отцу, а я пойду во храм

Смиренную хвалу воздать за вас богам.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Гораций, Куриаций

Куриаций

Конечно, гордый Рим в ином не сыщет месте

Сынов, которые такой достойны чести.

Три брата избраны, что доблестней других,

И ныне в вас обрел он трех бойцов своих.

Дерзает славный Рим, своей судьбой влекомый,

Один лишь дом его встает на наши домы.

Вся доблесть римская досталась вам сейчас,

И Альбе кажется - нет римлян, кроме вас.

Могли бы три семьи гордиться величаво,

Увенчаны в веках непреходящей славой,

Но лишь одной семье - торжественная честь,

Что ныне трем могла бессмертие принесть.

А если мне дано и страстью и судьбою,

К вам в дом введя сестру, от вас уйти с женою,

Все, что связало нас и что должно связать,

За родичей меня заставит ликовать,

Но радости порыв неполон и непрочен;

Иными судьбами я горько озабочен:

Вы так прославлены все трое на войне,

Что в этот грозный час за Альбу страшно мне,

Раз вы идете в бой, победы ей не будет.

Вас отмечает рок и счастье вам присудит,

И вот, предчувствуя, сколь приговор суров,

Я данником себя уже считать готов.

Гораций

За Альбу не страшась, жалеть о Риме надо:

Из римлян лучшие обойдены наградой.

Так много доблестных мечтали об одном,

Но худо выбрал Рим в пристрастье роковом.

Есть тысячи средь нас достойнейших, которых

Верней он мог избрать защитой в ратных спорах,

Но, пусть мне даже смерть назначена в бою,

Я, полный гордости, хвалю судьбу свою.

Уверенность во мне отныне тверже стала,

И доблесть малая дерзнет свершить немало.

И что бы ни судил неотвратимый рок,

Я б данником себя сейчас признать не мог.

Я должен, выбором отмеченный нежданным,

Победу одержать иль пасть на поле бранном.

А чтоб верней достичь победного венца,

Не думай ни о чем и бейся до конца.

Нет, не увидит Рим хозяев над собою,

Покуда я не пал поверженный судьбою!

Куриаций

Увы! Меня ль тогда не следует жалеть?

Что нужно родине, то дружбе не стерпеть.