Пьер Корнель: Никомед

И то, что славою покрыто ваше имя:

У вас лишь две руки, здесь вы равны с другими.

Пусть раньше целый мир испытывал к вам страх,

Вступая во дворец, вы у царя в руках.

Я повторяю вновь: к войскам своим вернитесь,

И сразу вспомнит двор, какой вы грозный витязь;

Пусть он боится вас! Поверьте, что тогда

Я буду твердо знать: мне не грозит беда.

Никомед

Вернуться в армию? Так знайте: мать Аттала,

Чтоб устранить меня, туда убийц заслала;

Двух, в том признавшихся, велел я взять с собой,

Мне уличить ее назначено судьбой.

А царь, хоть ей он муж, отцом мне остается,

И если от меня он все же отвернется,

Три скипетра, что я сложил к его ногам,

Ему напомнят то, о чем забыл он сам.

Коль скоро стережет меня погибель всюду,

Коль скоро в армии и при дворе я буду

Равно опасности подвержен, то к чему

Мне уезжать от вас? Я смерть и здесь приму.

Лаодика

Нет! Больше докучать не буду вам словами!

Коль надо погибать, погибну вместе с вами.

Но доблестью своей вооружимся мы,

И будет страх томить их души и умы.

Народ здесь любит вас, к ним ненависть питает,

А кто царит в сердцах, тот силой обладает...

Сюда ваш брат идет.

Никомед

Со мной он не знаком,

И, кто я, пусть Аттал не ведает о том.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Аттал

Аттал (Лаодике)

Зачем у вас всегда вид этот непреклонный?

Смогу ль перехватить я взгляд ваш благосклонный,

Тот взгляд, что строгости лишен и без конца

Способен волновать и покорять сердца?

Лаодика

Коль вид неподходящ, чтоб ваше покорилось,

Другому сердцу мне явить придется милость.

Аттал

Не покоряйте то, что вам принадлежит.

Лаодика

Тогда вам ни к чему приветливый мой вид.

Аттал

Приняв его хоть раз, ему не измените.

Лаодика

К чему приветливость? Ее себе возьмите.

Аттал

Не уважают то, что не хотят хранить.

Лаодика

Я уважаю вас и не хочу хитрить:

Нельзя пускаться нам на хитрость и измену.

Мне ваше сердце взять? Куда его я дену!

Ведь место занято, и я уж столько раз

Об этом речь вела, что снова слушать вас

Мне не хотелось бы: все это утомляет.

Аттал

Как повезло тому, кто место занимает!

И счастлив тот, кто в спор посмеет с ним вступить,

Чтоб вытеснить его и место захватить.

Никомед

Но это стоило бы крови и страданья:

Умеет он хранить свои завоеванья;

Среди его врагов такого не сыскать,

Кто, крепость сдав ему, ее бы взял опять.

Аттал

Возможно, это так. Одну из них, однако,

Ему придется сдать, хоть храбрый он вояка.

Лаодика

Вы заблуждаетесь.

Аттал

Желает царь того.

Лаодика

Должны быть здравыми желания его.

Аттал

А кто посмеет здесь с царем не согласиться?

Лаодика

Ну что ж, отвечу вам: он царь, а я царица,

И, на каком бы мы ни встретились пути,

Ко мне лишь с просьбою он может подойти.

Аттал

Особам царственным, живущим в царстве этом,

Ни просьбою его, ни дружеским советом

Нельзя пренебрегать... Но коль вы глухи к ним,

О том же скажет вам меня вскормивший Рим.

Никомед

Рим, говорите?

Аттал

Да! Вас это удивляет?

Никомед

Мне боязно за вас: а если Рим узнает,

Каким желаньем вы объяты, что тогда?

Не помощь от него придет к вам, а беда.

Он оскорбится тем, что рук его творенье

Пятнает честь его без всякого смущенья,

И званья громкого лишит вас в миг один,

Вам объявив, что вы не римский гражданин;

Он не позволит вам бесчестить званье это,

Царицу полюбив, хотя и без ответа.

Или забыли вы, что римлянин любой

Превыше всех царей? Иль, возвратясь домой,

Вы все заветы их забвению предали,

О коих столько лет вам в Риме толковали?

Нет, к прежней гордости вернуться надо вам!

Достойны будьте тех, кто страх внушает нам;

Вы, право, не могли так низко опуститься,

Чтоб вам внушила страсть армянская царица,

Когда могли бы вы, гоня сомненья прочь,

Дочь претора любить или трибуна дочь.

Рим разрешает вам такое увлеченье,

Не помешает вам теперь происхожденье

Из рода царского: усыновил вас Рим,

И можно волю дать желаниям своим.

Разбейте же в куски, порвите эти цепи!

Царицу полюбить? Что может быть нелепей!

Царицы для царей, а вас другое ждет:

Куда достойнее вам уготован плод!

Аттал (Лаодике)

Коль ваш он человек, молчать ему велите:

Столь дерзким на язык не место в вашей свите!

Я сдерживал свой гнев, чтоб увидать предел

Той дерзости, с какой здесь говорить он смел.