Курт Воннегут - Нежно-голубой дракон

«Мариттима-фраскати» так неслась по дороге, что казалось, будто другие автомобили и грузовики стоят неподвижно. Стрелка показателя температуры на приборном щитке уже дрожала против черточки на краю красной зоны.

— Хорошая девочка, — сказал Кайе. Иногда он разговаривал с машиной, как с мальчиком, иногда, как с девочкой.

Машина обогнала «Хэмптон», когда была уже на волоске у предела скорости. «Мариттима-фраскати» слегка замедлила ход так, что стала двигаться вровень с «Хэмптоном», и Кайе погрозил пальцем Марион и Полу.

Пол покачал головой и помахал Кайе рукой, затем нажал на тормоз и оказался далеко позади. Никаких гонок.

— У него не хватило выдержки, бэби, — сказал Кайе. — Давай-ка покажем всему свету, что такое настоящий характер. — Он до упора выжал педаль газа.

Мотор пронзительно завизжал в агонии, и Кайе, как о случившемся факте, сказал:

— Взрывайся, взрывайся.

Но мотор не взорвался, не загорелся. Его точнейшие, ювелирно подогнанные детали просто сцепились друг с другом, и мотор перестал быть мотором. Все в нем замерло. За счет последнего ничтожного усилия инерции движения удалось откатить машину на обочину автострады.

«Хэмптон», с Полом и Марион на борту, так и не появился. Они, должно быть, свернули где-то далеко позади, подумал Кайе.

Кайе оставил машину там, где она погибла. Автостопом он добрался до деревни, даже не выдумав никакой истории, чтоб объяснить, почему его подвезли. Он вернулся в магазин к Даггетту и стал вести себя так, как если бы пришел работать. МГ все еще стояла в зале. Человек, который сказал, что купит ее для своего сына, передумал.

— Я отпустил тебя на весь день, — сказал Даггетт.

— Я знаю, — сказал Кайе.

— Ну и где же машина?

— Я погубил ее.

— Ты, что?

— Я довел до сорока пяти, когда было сказано, что можно только до тридцати пяти.

— Ты шутишь.

— Сами увидите, — сказал Кайе. — Увидите мертвый спортивный автомобиль. Вы должны послать, чтобы его отбуксировали.

— Господи, мальчик, почему ты это сделал?

— Зовите меня Кайе.

— Кайе, — повторил Даггетт, решивший, что имеет дело с безумцем.

— Кто знает, почему человек совершает тот или иной поступок? — сказал Кайе. — Я не знаю, почему я ее убил. Я только знаю, что рад, что она умерла.