Кобо Абэ - Вошедшие в ковчег

Довольно скоро глаза начинают болеть. Происходит некое пресыщение. Тогда я каждые тридцать минут кладу на глаза смоченное холодной водой полотенце, закапываю два вида глазных капель и благодаря этому могу часов пять в день блуждать по карте. Мое домоседство объясняется нежеланием перетруждать ноги, и, если бы мне удалось превратить глазные яблоки в колеса, я был бы счастлив.

Путешествие по стереоскопической карте сродни воздухоплаванию. Если хочешь, можешь в мгновение ока пересечь море, с острова перелететь на материк, с материка — на какой-то другой остров. Но я не жадничаю и предпочитаю внимательно рассматривать одну и ту же карту, пока не выучу ее наизусть. Вот, например, старый город, напоминающий лабиринт, где из-за множества подъемов и спусков нет ни одной ровной улицы, ни одного сходящегося под прямым углом перекрестка. В таком похожем на спутанную нить переплетении улочек и переулков ни за что не найти дорогу, даже если будешь спрашивать в каждой мелочной лавочке. Сами жители и те не в состоянии начертить точную карту городка, потому что видят пейзаж только с земли. Я по сравнению с ними нахожусь в привилегированном положении человека, который рассматривает всё сверху. Если улица разветвляется, чтобы через некоторое время слиться вновь, можно, как бы раздвоившись, следовать обоими путями одновременно. Если забредешь в тупик, упирающийся в холм, снимай очки и возвращайся назад на ровное место. Не опасаясь посторонних глаз, ходишь по городку, заглядывая в каждый дом. Представляя себе, что бежишь, спасаясь от преследователей, можешь смело пересекать дворы, проходить даже через квартиры. Колонка, к которой ведет каменная лесенка... недавно надстроенный дом — это ясно хотя бы потому, что второй этаж выкрашен другой, яркой краской... внутренний дворик с колодцем под черепичным козырьком... огромный дом с плоской крышей, не имеющий сада... крестьянская усадьба, где из-под навеса выглядывает капот пожарной машины, переделанной из легкого грузовика... синтоистский храм, позади которого составлены штабелем двадцать четыре железные бочки... склад сельскохозяйственного кооператива с дырявой крышей... два корпуса деревообрабатывающего завода в излучине реки... дом под горой, куда никогда не заглядывает солнце...

Во все эти места попадаешь по улицам, которые и улицами-то не назовешь. Информация накапливается пропорционально времени. Как хорошо, когда, устав, можешь посидеть на скамейке приморского парка, глубоко вдыхая пронизанный солнечными лучами воздух. Неплохо и поплавать по реке у дамбы, где открывается такой прекрасный вид. Одноцветные пшеничные поля и пестрые огороды. Трава у реки — по цвету и густоте сразу можно определить, что это — мискант, или свиная трава (противное название!). Заманчиво совершить полет вдоль горных дорог, окаймленных вишневыми деревьями. Как приятно поваляться в густой траве, воображая себя сыщиком, прячущимся в засаде. А если обнаружат, можно снять очки и улететь к телевизионной башне на далекой горе.

Я всегда думаю: эх, если бы мир был, как карта... Созданный с помощью стереоскопической аэрофотосъемки мир, на который можно смотреть сквозь очки, не отличить от экскрементов юпкетчера.

— У, чертово сцепление, совсем не отрегулировано. Слишком мало ездите.

— Осторожно, сейчас будет крутой поворот.

— Терпеть не могу тащиться за грузовиком. Всю машину забрызгает.

Мы выехали на дорогу, идущую вдоль побережья, дома кончились, и ветер задул сильнее. Дождь тысячей пальцев скреб хлопавший на ветру брезент. Чтобы услышать друг друга, приходилось не говорить, а буквально лаять, поэтому мы предпочитали молчать.

Ну вот, наконец, прямой склон, теперь недалеко. Гора осталась позади, и перед нами открылось море. Сегодня оно было неспокойно, гребни волн напоминали грязную мыльную пену.

Зеленый знак с надписью: «До выезда из района Кабуто 1,3 км».

— У следующего контрольного пункта сможете выйти, — сказал я.

— Как читается это название?

— Кабуто. Наверное, от слова «кабуто» — шлем.

В мчащихся тучах появились розоватые (может быть, следовало сказать: цвета свинины) просветы. Вечерний пейзаж стал снова светлеть — ведь еще не было и семи. Сверкнула молния. На площадке техобслуживания продавец остановил машину и опустил стекло. Задрав рубаху до самого подбородка, чтобы немного проветриться, я вытер пот. Вдруг перед глазами возникла привычная коричневого цвета стрелка: «У нас подают овощи в соевом соусе и карри-райс». Я испытал острое чувство голода, словно в желудке разверзлась дыра. Наверное, потому, что на глаза попалась вывеска закусочной.