Array Латифа - Украденное лицо, Моя юность прошла в Кабуле

Нередко семьи раскалывались, души рвались надвое. Что правильно: быть афганцем и сражаться под руководством советских военных против других афганцев? Иметь просоветские или антисоветские убеждения? Оставаться нейтральным? Как это трудно, особенно когда сыновьям уже 18, а правительство все время меняет правила игры, руководствуясь исключительно интересами армии!

На праздновании одного дня рождения гости, как это принято у афганцев, принялись распевать куплеты. Некоторые были уроженцами Кохистана, другие жили в Кабуле. Первые поддерживали сопротивление, вторые прокоммунистическое правительство.

Одни пели:

Славный юноша на танке смело рвется в бой,

Славный юноша афганский горд своей судьбой!

Он за Родину в Паншере будет воевать,

В путь героя провожает плачущая мать.

Их идейные противники отвечали:

Я в саду цветущем нарвала букет,

Вдруг меня окликнул воин-моджахед.

Вежливо и робко чаю предложил,

И в мою корзину розу положил.

* * *

В конце зимы пресса сообщила, что молодые люди могут записываться в университет и приходить на вступительные экзамены. Военные патрули рыскали по городу, абитуриентов задерживали и допрашивали на многочисленных контрольных пунктах.

Вахид отвез Дауда и еще нескольких ребят из нашего квартала в университет в своем джипе - патрули не останавливали армейские машины. Впрочем, попасть на экзамен означало сделать полдела, потому что письменные работы юношей оценивались предельно строго. Правительство шло на все, чтобы забрать в армию как можно больше молодых ребят!

Весь день мы провели в тревожном ожидании. К вечеру наконец вернулся довольный Дауд. Он кончил свой класс в лицее вторым и имел все основания смотреть на будущее с оптимизмом. Брат выбрал экономический факультет и успешно сдал вступительные экзамены. Студент университета получал студенческий билет и официальную отсрочку от службы в армии на три месяца. После сдачи экзаменов в конце каждого семестра отсрочку либо продлевали - в случае успеха, либо отменяли, если студент проваливался.

Первый семестр Дауд закончил лучшим на курсе. Как любой отличник, он имел право получить стипендию и поехать учиться в СССР. Мой брат не хотел покидать семью, но папа настаивал - он по-прежнему боялся, что Дауда заберут в армию. Но Дауда вообще не отметили - ведь он не был членом партии! Брат повздорил с секретарем Комитета молодых коммунистов, считая, что с ним поступают несправедливо, но ответ был один: "Для тебя денег нет!"

В конце концов в дело вмешался наш отец. Он поднял такой шум, что Дауду выделили стипендию и дали направление на учебу - но не в Москву, а в столицу Таджикистана Душанбе.

Брат согласился и правильно поступил, потому что правила призыва на срочную службу изменились без предупреждения. Все студенты - будь то дети министров или простых афганцев - обязаны были отслужить в армии шесть месяцев. Теперь правительство решило, что любой афганский мужчина по мере необходимости должен идти в армию на два года. Какое счастье, что Дауд был уже в Таджикистане!

Связь между нами не прерывалась. Время от времени брат звонил домой. В конце года он приехал на каникулы в Кабул и рассказал нам, в какой нищете прозябают жители Душанбе. Наши руководители всегда утверждали, что люди в СССР живут замечательно, а народ был задавлен тяжелой бедностью.

- Я встретил одну женщину, которая работала в колхозе за два рубля в день! - ужасался Дауд. - Тамошние преподаватели готовы поставить тебе пятерку за ничтожный подарок. Продав джинсы, можно год жить в Душанбе на эти деньги. Все афганские студенты привозят с собой джинсы, солнечные очки, зонтики... Любая вещь, купленная здесь или в Пешаваре, стоит там целое состояние. Даже щипчики для ногтей. Или пачка жевательной резинки!

В студенческой среде Таджикистана, по рассказам брата, царила мода на все советское.

- Самые богатые ребята женятся на русских, дают русские имена своим детям - Наташа, Валентина, Алексей, Иван.. Так внедряется программа советизации общества. Молодых таджиков отсылают в Москву, а их места занимают русские.

Дауд объяснил, что из-за такой политики Таджикистан, получивший в 1991 году формальную независимость от Москвы, сталкивается с тяжелой проблемой национальной самоидентификации.

Через год, в августе 1992 года, брат вернулся в совершенно другой Кабул: коммунистическое правительство пало под давлением союза моджахедов, но фундаменталист Хекматияр осаждал столицу, обстреливая город из ракетных установок.