Готхольд-Эфраим Лессинг - Материалы к 'Фаусту'

Седьмой дух. На тебя, смертный, и не угодить, если даже я для тебя не достаточно быстр!

Фауст. Скажи мне, насколько ты быстр?

Седьмой дух. Не более и не менее, чем переход от добра к злу.

Фауст. Да, чорт, ты мой! Быстрый, как переход от добра к злу! Да, это переход быстрый; ничего нет быстрее, чем он! - Прочь отсюда, улитки Тартара! Прочь! - Как переход от добра к злу! Я познал, как он быстр, этот переход! Я познал это!

4. ПИСЬМО О ПРОПАВШЕМ "ФАУСТЕ" ЛЕССИНГА КАПИТАНА ФОН БЛАНКЕНБУРГА

Вы желаете, дражайший друг, получить известие о пропавшем "Фаусте" покойного Лессинга. Всем, что я об этом знаю, я тем охотнее с вами поделюсь, что не хотел бы дать пропасть ни одной строке, ни одной идее этого великого человека, все еще недостаточно известного, непризнаваемого разве только из одного каприза. Правда, считать его "Фауста" потерянным, окончательно потерянным, пожалуй, что и нельзя; в случае, если кто захочет приписать себе это творение, тоже нечего опасаться, что такой обман не будет обнаружен, ибо то, что говорят о стихах Гомера и об идеях Шекспира, с полным правом может быть также применено и к произведениям Лессинга, а пропавший "Фауст" к ним принадлежит. Только кто знает, когда и как предстанет что-либо из этого произведения перед публикой, да и произойдет ли это вообще когда-нибудь? Итак, покамест поделитесь с нею тем, что известно мне.

Что Лессинг уже много лет тому назад работал над "Фаустом", это мы знаем из литературных писем. Но, насколько мне известно, переработку, а может быть, просто окончание своего труда он предпринял в такое время, когда из всех концов Германии возвещалось о новых "Фаустах", и сочинение свое он, по моим сведениям, успел закончить. Мне с полной уверенностью говорили, что он ждал только появления остальных "Фаустов", чтобы издать своего. Он взял рукопись с собой, отправляясь в путешествие из Вольфенбюттеля в Дрезден; ларец, в котором лежали эта рукопись и еще другие бумаги и вещи, он передал кучеру, который должен был доставить ларец одному из его родственников в Лейпциге, купцу Лессингу, а тот должен был потом позаботиться об его отправке в Вольфенбюттель. Но ларец так и не получили; достойный человек, которому он должен был быть послан, заботливо осведомлялся, писал сам по этому случаю Лессингу и т. д. Но ларец исчез - и бог ведает, в какие руки он попал или где он еще спрятан! Где бы он, однако, ни был, - вот по крайней мере скелет этого "Фауста".

Действие открывается собранием адских духов, и подчиненные отдают отчет своему господину сатане о предпринятых ими и выполненных деяниях. Представь себе, что может создать из подобного сюжета такой человек, как Лессинг! Последний из низших чертей появляется и докладывает, что он нашел на земле по крайней мере одного человека, к которому никак не подступиться! У него нет ни единой страсти, ни единой слабости. По мере того как глубже вникаешь в сущность этого известия, больше раскрывается и характер Фауста, и на расспросы о всех его стремлениях и наклонностях дух, наконец, отвечает: у него только одно стремление, одна склонность - неутолимая жажда науки и познаний. "Ха, ха! - восклицает Сатана. - Тогда он будет моим, моим навсегда, и вернее, чем при любой другой страсти!" Вы и без меня почувствуете все, что заложено в этой идее, и, быть может, она была бы слишком злой, если бы только развязка не успокаивала человечество. Но, судите сами, сколько драматического интереса внесено благодаря этому в пьесу; насколько читатель будет взволнован, почти устрашен. Теперь Мефистофель получает поручение и наставление, с чего и как ему надо начать, чтобы сделать бедного Фауста своим; в следующих действиях он начинает и заканчивает, по-видимому, свое деяние; здесь я не могу вам указать ничего определенного; но величие и богатство возможностей, открываемых пьесой, особенно для такого человека, каков Лессинг, необозримы. Как бы то ни было, адские силы считают, что они выполнили свое дело; в пятом акте они поют ликующие песни, как вдруг появляется посланец небесного мира и самым неожиданным и все же естественным, для всех успокоительным образом прерывает эти песни. "Не торжествуйте, - говорит ангел, - вы не одержали победы над человечеством и наукой; божество не для того дало человеку благороднейшее из стремлений, чтобы сделать его навеки несчастным; тот, кого вы видели и кем льстили себя надеждой обладать, был только призраком".

Как ни мало, дражайший друг, то, чем я могу поделиться с вами, все же мне кажется, оно заслуживает, чтобы его сохранили. Воспользуйтесь им по вашему усмотрению! - и т. д.