Юрий Кузнецов - Тропы вечных тем - проза поэта

— Ага, он или «Би-би-си». Кореш сслыхал. Одного дельфина научили говорить по-английсски. Обидно. Мой кореш говорит: дельфин должен калякать по-русски. По такому сслучаю мы порешили разздавить пуззырёк. Сстали гадать, кому его брать. А тут ты подвернулсся.

«А занятная штучка его кореш. Видно, в забитых русских головушках много ещё свободного места, ежели туда залетают такие растопыренные мысли», — подумал он и закинул штуку:

— Пусть дельфин говорит по-английски. Скоро он будет читать на эсперанто. Это всё пустяки. Никто нас не опередит. Небесные звёзды уже полтора века говорят на чистом русском языке.

Коротыш выкатил глаза и осклабился:

— Лапшу на уши вешаешь, гражданин. Даже мой кореш не поверит.

Алексей Петрович спокойно продолжал:

— Знаешь стихи «Выхожу один я на дорогу»?

— Ззнаю. Штоколов поёт.

— Штоколов сбоку припёку. Это Лермонтов написал, самый яснослышащий русский поэт. У него далее: «И звезда с звездою говорит». Понял?

Парень хмыкнул и сообразил другое:

— А ты не начальник!

И убежал, помахивая смятым червонцем. Обернулся и крикнул:

— Ты дурак!

Алексей Петрович понял, что его ловко надули, и рассмеялся. Шёл погружённый в свои мысли и вспоминал Лермонтовское стихотворение, дважды повторил:

и задумался. Вспомнил про говорящие «голоса»: вот ведь какая разница! Там голос ангела, а тут голоса чертей. Их, что ж, глушат, конечно, а они прут, просачиваются. Каплет тонкий наркотик инакомыслия в доверчивые мозги. А ведь они и так забиты правящим инакомыслием. Кто пристрастился к ним, тот пропал как русский, тот интеллигенция, и будет слышать только чужое. Как же! «Голоса» говорят о свободе и правах человека! Всё обман [и пыль в глаза. Потому что свободен тот, кто творит. А творит в человеке дух Божий. От добра добра не ищут. Разделение добра уже есть зло, на чём попался осёл Буридана.] Права человека выдуманы из пальца. Надо жить по совести, а не по выдумке.

Человек в букве чует смерть и расслабление. А вольный художник жил по совести. Когда ему было хорошо и спокойно, он не замечал, что она у него есть. Так человек не замечает воздуха, которым дышит. Конечно, когда воздух чист. Но воздух сердца задымлён — человеку становится плохо. При этом Алексей Петрович ощущал изнутри слабые или сильные угрызения. Но вот что удивительно! Когда совестью поступались другие, он чувствовал в себе те же угрызения. Совесть одна на всех, потому что она Божья, и хранится она в сердце, а не в голове человека.

О голосах можно сказать многое. Всяк знает, что глас народа — глас Божий. Всяк слыхал про голос младенца, устами которого глаголет истина, хотя бы такая: «А король-то голый!» Человек говорит с Богом, а дьявол подслушивает. Это и есть высшее искусство. Глас вопиющего в пустыне не пропадает: его слышит Бог, но и бес подслушивает. Это и есть среднее искусство. Есть и низкое искусство. Оно ведает, что выкликает кликуша, что бормочет пьянчужка с бормотухи, что за словесные петли пускает демагог с выдающейся кочки. Многие места священного Писания слышны, как голоса за стеной. Можно разобрать отдельные слова и выражения, догадаться по тону, но смысл ведь толкуют так и этак. И ещё. Сильные голоса оставляют на зеркале туманные пятна. На каждый тайный голос есть подслушивающее устройство.

Алексей Петрович имел памятливый слух. Забывая лица, он узнавал людей по голосам старолетней давности.

Но вскоре грянул гром: рухнула великая держава — во второй раз за столетие. Народ в одночасье проснулся нищим, да и встал с левой ноги. Полное опросталось, и загремела пустота во всю ивановскую вселенную. Высокое пало в грязь, а низкое и грязное вылезло наверх и заявило о своих правах. Внешние голоса прорвались внутрь и освоились, взяли власть и силу телепризрака в свои руки. [Он топтал уши и глаза обывателей прямо на дому. Разделённые порознь, они всё равно представляли толпу.] Голоса громили всё и вся и что попало, кроме ведомства внешней торговли. По одному этому умолчанию можно было судить, кто ими управлял. Народ увидел бардак и запил ещё больше. Народная слабость совпала с тайными замыслами мировой закулисы. В ход запустили смертельное пойло, разлитое в бутылки с обманными наклейками. Это что касается тела и души. Но коснулось и духа. В страну хлынули тёмные орды чужебесия и среди них бритоголовые кришнаиты в жёлтом. Копыто сатаны отпечаталось на лице их учителя А. Ч. Бхативеданты Свами. Смуглое, измождённое и осклабленное, с оттопыренными хрящеватыми ушами и с запавшей морщинистой шеей, как бы сожжённое адским огнём, — разве это духовное лицо? Посмотрите на лики русских святых и благообразные лица простых православных священников, и поймёте разницу.