Камиль Фламмарион - Гибель мира

Начиная с того же двадцать пятого века, понятие о войне и ее необходимости совершенно исчезло из человеческой логики. Война стала теперь непонятной.

Некоторые из исторических эпизодов, сделавшиеся общераспространенными благодаря живописи, представляли это древнее варварство во всем его ужасе. На одних картинах это был Рамзес III, приказывавший высыпать перед своей колесницей целые корзины кистей рук, отрубленных у побежденных, чтобы таким образом легче считать их сразу целыми сотнями и тысячами; на других — Амилькар, распинающий на крестах заложников; далее Цезарь, приказывающий одним ударом топора отрубать пальцы возмутившимся галлам; Нерон, присутствующий при казнях христиан, обвиненных в поджоге Рима и обвернутых в осмоленную паклю, чтобы быть сожженными заживо; наконец, в довершение всего, Филипп II Испанский и его двор перед кострами еретиков, сжигаемых во имя Иисуса. Кроме того довольно известны были изображения Чингиз-хана, отмечающего свой победоносный путь пирамидами из отрубленных человеческих голов; Аттилы, зажигающего разграбленные уже им селения; полчищ Людовика XIV, опустошающих Пфальц; обвиняемых священной инквизицией, испускающих дух среди страшных пыток; солдат наполеоновского войска, валяющихся мертвыми среди снежных полей России. Все это дополнялось картинами бомбардируемых городов, морских битв и сражений в воздушном пространстве, при которых целые толпы людей, цеплявшихся друг за друга и напоминавших как бы гигантские гроздья, низвергались на землю со страшной высоты.

Статистика показала, что войны сокращали численность человечества на 40 миллионов в каждое столетие или 1100 человек в сутки, не зная ни срока, ни отдыха, так что за три тысячи лет они дали 1200 миллионов трупов. Что все народы были до последней степени обессилены и разорены, в этом не было ничего удивительного, потому что в течение одного лишь девятнадцатого века они израсходовали для достижения этого «прекрасного» результата не менее 170 миллиардов рублей золотом. Эти патриотические подразделения, искусно поддерживаемые государственными людьми, жившими с ними, долгое время препятствовали Европе последовать примеру Америки и уничтожить постоянные армии, истощавшие все ее силы и поглощавшие более 10 миллиардов в год из тех средств, которые с таким трудом доставлялись всякого рода тружениками, и объединившись наподобие Соединенных Штатов Америки жить в изобилии, занимаясь полезным трудом. Но так как мужчины не решались стряхнуть с себя это бремя национального тщеславия, то спасти человечество суждено было женщинам, принявшим горячее участие в этом вопросе.

Воодушевленная одной из отважнейших представительниц своего пола, большая часть матерей во всей Европе образовали союз с целью воспитывать своих сыновей и особенно дочерей в чувствах отвращения к дикой военщине. Одного поколения, воспитанного столь просвещенным образом, было достаточно, чтобы освободить детей от этого остатка плотоядной животности и внушить им чувство глубокого отвращения ко всему, что могло напоминать это древнее варварство. Женщины в это время были уже избирательницами и могли быть избираемы в народные представительницы. Прежде всего они добились того, что первым условием для избрания правительственных лиц стало их обещание не подавать голосов за ассигнование средств на военные издержки; всего легче удалось провести это в Германии. Но, добившись власти, более половины народных представителей совершенно забывали о своем обещании под предлогом неотложной государственной надобности в войске. Тогда-то женская молодежь сплотилась между собой и дала клятву не выходить никогда замуж за человека, которому предстояло носить оружие, и сдержала свою клятву. Первые годы существования этого союза были довольно тяжелы, даже для самих молодых девиц, и если бы это решение не было поддержано общественным ободрением, то, вероятно, не одно юное сердечко изменило бы союзу. Отвергаемые ими молодые люди далеко не были лишены личных достоинств, а военный мундир не так еще скоро потерял свое обаяние. Несколько измен, если сказать правду, все-таки было, но так как вступившие в такой союз пары с первого же дня делались предметом презрения со стороны всего общества и исключались из него, то подобные случаи встречались нечасто. Общественное мнение на этот счет сделалось очень определенным, так что было почти невозможно идти против течения.