Генрих Манн - Бедные (Империя - 2)

- И так далее, - закончил Гейтейфель, но директор сверкнул глазами:

- Что это значит? Вы не верите мне? Никакие слухи и грязные намеки меня не трогают. Я спокойно провожу время на вилле "Вершина".

А Гейтейфель добавил:

- Вдали от мира, как властелин, и, надо полагать, с личной охраной?

- Я иду своей дорогой, и пассивным сопротивлением меня не возьмешь! отвечал Геслинг, возмущенный, уже не владея собой.

"Имеет ли он в виду настроение своих рабочих? - подумал Циллих. - В таком случае с фактами не поспоришь".

- В последний раз, когда я был у Клинкорума, они так на меня воззрились, что я усомнился, выйду ли оттуда живым.

И тут оба интеллигента злорадно отметили про себя, как побелело властное лицо главного директора.

- Я ничего не знаю, - пробормотал он. - Неизвестно, чего они хотят. Вот что самое неприятное.

Циллих и Гейтейфель с лицемерным участием принялись давать ему советы. Взять хотя бы историю с электричкой, говорили они. Теперь ясно, какую непоправимую ошибку он допустил, помешав провести ее в Гаузенфельд. Ведь Гаузенфельд - это человеческий муравейник, отрезанный от мира, люди варятся в своем соку, поэтому он и превратился в разбойничий притон.

Разбойничий притон? Геслинг решительно отверг такое сравнение.

- Нет уж, извините. Моих рабочих я крепко держу в руках, им известны не только методы моего руководства, моя неумолимая строгость, но и то, что я для них второй отец. Сейчас, кстати сказать, я еду на фабрику. Если вы, господа, хотите меня сопровождать, я буду только рад, вы убедитесь воочию, что я прав, и сами при случае сможете опровергнуть злонамеренную клевету.

Господа охотно согласились поехать с ним, но у виллы Клинкорума попросили остановить машину: им не терпелось поделиться с учителем своими наблюдениями.

Клинкорум торжествовал.

- Значит, не только меня, но и его, прямого виновника, уже захлестывают мутные волны, поднявшиеся из этой долины. Даже к его вилле подступают они и скоро поглотят Геслинга вместе со всем его выводком. Мы погибнем все вместе! - И Клинкорум высокомерно рассмеялся, так что под складками зеленого халата заколыхалось его выпуклое брюхо, а рот, окруженный прядями жидкой бороденки, открылся, обнажив длинные клыки.

Однако Геслинг отнюдь не стремился на фабрику, где подстерегавшая его тайна могла в любую минуту прорваться наружу, подобно назревшему нарыву. Он опять помчался на машине в Нетциг и, возвратясь к полудню, привез с собой генерала фон Поппа. Еще до завтрака эти господа успели осмотреть окружавшие виллу "Вершина" лес и парк. Его превосходительство фон Попп изволил заметить:

- Благодарю вас, господин тайный советник. Мои диспозиции намечены.

Вслед за этим хозяин дома повел генерала завтракать - через террасу, увитую розами, которые чуть покачивал ветерок, через сверкавшую позолотой галерею, в обтянутый белым атласом зал в стиле барокко.

Во время завтрака генерал фон Попп избегал деловых разговоров, беседа велась чисто светская. Позднее, сидя за чашкой кофе, в раззолоченной галерее, он спросил:

- Скажите, бога ради, что у вас стряслось?

Все молчали. Геслинг шумно вздохнул и, собравшись с силами, начал:

- Ничего. В сущности ничего. Ни саботажа, ни покушения, ни попытки к ограблению, ничего. Моя власть здесь по-прежнему неприкосновенна, да я и не допустил бы никакого покушения на нее, но, - закончил он нерешительно, здесь чувствуется какой-то нездоровый дух...

Фон Попп раздраженно ввернул:

- Ну, против духов я не могу выслать солдат.

Однако племянница генерала, разведенная госпожа фон Анклам, заинтересованно посмотрела на Геслинга.

Директор убедительно попросил генерала не придавать его словам ложный смысл:

- Мятежники действуют новыми способами, они не выступают открыто, а лишь шушукаются и многозначительно переглядываются, будто им известно что-то, чего мы не знаем.

- Что это, новый вид религиозного психоза? - осведомился адвокат Бук.

Ганс подмигнул ему из-за спины дяди. Но Геслинг после некоторого раздумья проговорил:

- Как знать, у них есть своего рода вождь, которого я считаю настоящим гипнотизером.

- Как интересно! - протянула госпожа фон Анклам, поднеся к глазам лорнет.

Но Горст Геслинг, сидевший рядом с ней, убеждал ее не обольщаться иллюзиями. Ведь этот вождь прежде всего не джентльмен. Зато сестра его совсем другая - в ней чувствуется порода, - добавил он вызывающе. При этих словах госпожа фон Анклам возмущенно отвернулась.