Алан Маршалл: Это следы курицы

Тогда вперед выступил Джон и стал изучать следы; на лбу его при этом образовалась легкая морщина. От комментариев он воздержался, но я заметил, что, отойдя он стал рядом с Реймондом. Это было плохим знаком.

Элан решил взять инициативу в свои руки. Он присел около следов и сказал, обращаясь к Реймонду:

- Это все-таки следы курицы, Реймонд. - Повернувшись ко мне, он добавил: - Но раньше Реймонд правда находил следы ястреба.

- Много раз, - тут же вставил Реймонд.

Джон подтвердил это и усиленно зачесал в затылке.

- В этом я нисколько не сомневаюсь, - сказав я.

Опасная минута миновала.

Мы поднялись все разом и отправились дальше, рассуждая о следах вообще.

- А ты запишешь то, что мы тебе рассказали, когда придешь домой? спросил Элан.

- Запишу.

- Ну так не расспрашивай больше никого о следах, Мы тебе о них все рассказали.

- А я и не собираюсь кого-нибудь расспрашивать, - сказал я. - Вы сообщили мне все, что меня интересовало.

- Мы еще гораздо больше знаем, - заявил Элан. - Если будешь с нами ходить гулять, мы тебе еще много о следах расскажем. Правда, Реймонд?

- Да, - подтвердил Реймонд.

Восхищенный взгляд, который Джон бросил на Реймонда, говорил о том, что и он так считает.

Я предложил побродить по воде у берега моря, но быстрый возглас Реймонда: "Ну, нет!" - показал, что я предложил что-то очень опасное.

- Там водится медуза с длинным синим жалом, - сказал Элан. - Она может погнаться за тобой, и тогда ты на всю жизнь умрешь.

Проблема смерти заинтересовала Элана. Наше внимание привлекло мертвое насекомое, сплошь облепленное муравьями.

Лицо Элана помрачнело, отражая его мысли. Он сказал:

- Оно тоже когда-то было живое. А теперь, посмотрите-ка, мертвое. Не ползать ему больше по деревьям никогда.

- Оно умерло, чтобы могли жить муравьи, - сказал я.

- Оно лучше муравьев, - сказал Элан, - и сначала должно жить оно, а не муравьи.

На дереве висела веревка; Реймонд ухватился за нее и стал бешено раскачиваться, стараясь взлететь повыше. Вдруг он выпустил веревку, пролетел по кривой в воздухе и с глухим стуком упал на мягкий песок, несколько раз перекувырнувшись. Джон подбежал к Реймонду, хотел помочь ему подняться, но тот уже встал сам, гордо улыбаясь.

- Когда ты вырастешь, вполне сможешь выступать а цирке на трапеции, сказал я.

- Реймонд может все, - сказал Элан, а затем добавил: - Иногда мне очень хочется быть большим;

- Вы поистине счастливчики, - сказал я. - Сейчас вы маленькие, но когда-нибудь станете большими, а вот большие знают, что уже никогда не будут маленькими - и это очень печально.

- Значит, когда человек маленький, он может быть сразу и маленьким и большим?

- Да. Видишь ли, вот я большой, но я уже не могу стать маленьким. Это очень печально. Ты маленький, но зато ты знаешь, что станешь большим. Осознавать это должно быть очень приятно.

- Я потому хочу быть большим, - сказал Элан, - что хочу быть смелым.

- И я. Я тоже хочу быть смелым, - сказал я.

- А чтобы быть смелым, обязательно надо быть большим?

- Вовсе нет.

- Можно же быть большим и маленьким сразу, правда?

- Да. Вот как ты, например.

- Ну! - смущенно воскликнул Элан и босой ногой ковырнул песок.

- Разве горячий песок не обжигает тебе ноги?

Я тоже был бос и несколько минут назад с трудом добежал до тенистого дерева.

- Когда я был маленький, обжигал, - сказал Элан. - Но теперь у меня ноги огрубели. Смотри! - И он стал на самый солнцепек.

- На таком песке можно ноги испечь, - заметил я.

- В нем можно даже яйцо испечь, - сказал Реймонд.

- Однажды курица снесла здесь яйцо, а мы его нашли, - сказал Элан, - и оно было печеное. Не мешало бы его еще на огне подержать, но только чуть-чуть.

Мы подошли к опушке пальмовой рощи, которая защищала от солнца строения миссии. Перед нами расстилалось широкое пространство зеленого-поля, за которым начинался лес; густое, колеблющееся знойное марево искажало очертания деревьев.

Я заметил, что у Реймонда на шее висит медный свисток. В свисток был вделан компас, по которому он время от времени сверял направление. Сначала он пронзительно свистел в свисток, а затем выхватывал его изо рта и пристально смотрел на компас, словно ища в нем важных указаний.

- С компасом мы не можем заблудиться, - заявил он мне, желая объяснить, почему он так часто следит за движением стрелки.

- А как он работает? - спросил я. - Почему, мы с ним не можем заблудиться?

- Нужно идти туда, куда указывает вот эта прыткая штука, - объяснил он.