Алан Маршалл - Это трава

- Вы проехали более чем двадцать миль от места вчерашней ночевки?

- Да, - ответил один из расписывавшихся в книге. - Проехал, но сказать, чтобы эта ночевка была хороша, никак не могу. Слушай, Джордж, - говоривший обернулся к спутнику, - распишись-ка и ты здесь, вот на этой черте, и пойдем выпьем чего-нибудь. Распишитесь и вы, девушки, - закончил он.

Девушки жались друг к другу и обменивались ничего не значащими фразами, стараясь скрыть свое смущение. Они торопливо расписались в книге.

Популярность гостиницы имела особые причины, она находилась в двадцати восьми милях от Мельбурна, и здесь разрешалось подавать спиртное любому приезжему, если он подтверждал за собственной подписью, что действительно является путешественником и проехал от места своей последней ночевки расстояние более чем двадцать миль.

Четверо приезжих прошли в гостиную, и я остался наедине с Фло Бронсон. Это была полная женщина, всегда готовая расхохотаться, даже когда речь шла. о чем-нибудь серьезном. Когда я узнал ее ближе, то понял, что смех ее к веселью или радости никакого отношения не имел. Когда-то она была богата, владела хорошей гостиницей в Бендиго, содержала на паях скаковую лошадь, раскатывала в машине по городам, где бывали скачки.

Она до сих пор жила в прошлом, и смех, родившийся в ту счастливую пору, - смех ее юности, поры, когда своей веселостью и живостью она привлекала мужчин, - сохранился и поныне. Но некогда чаровавший мужчин - сейчас он оставлял их равнодушными. Аляповатые кольца, платья не по возрасту, более подходящие для молодой девушки, обесцвеченные волосы - с помощью всех этих прикрас она пыталась победить время.

Фло Бронсон любила азартные игры и много пила. Злобное раздражение, которое не могла скрыть вечная улыбка, закипало в ней по мере того, как она напивалась. Она краснела, начинала подозрительно вглядываться в своих собеседников. Оскорбления и насмешки чудились ей там, где их не было и в помине. Если же в чьих-нибудь словах действительно слышалась издевка, она моментально переставала улыбаться, и лицо ее превращалось в неподвижную маску.

Даже сейчас, глядя в ее теплые карие глаза, я ощущал таившееся в глубине их ожесточение.

- Ну, - сказала она. - Как тебе нравится твоя новая работа? Впрочем, что я говорю... Ведь ты же еще и не начал?

Мы стояли в дверях гостиной, на виду у находившихся там гостей. За столиком у самой двери сидели мужчина и женщина. Мужчина был пьян и весел.

- Эй ты! - окликнул он меня. - Пойди-ка сюда, выпей с нами... Ты хороший малый... Иди, иди... Давай выпей, и к черту все! Ведите его сюда, хозяюшка...

Миссис Бронсон нагнулась к моему уху и быстро зашептала:

- Соглашайся! Всегда соглашайся, если тебя угощают. Заказывай виски. А я буду наливать тебе имбирное пиво. Только смотри - выпивай его сразу. Окупишь харчи.

- На, получай его, Алек. - Смех снова зазвучал в ее голосе.

Она положила руку мне на плечо и втолкнула меня в комнату.

- Молодец! - сказал мужчина. - Так и надо. Садись и веселись. Где стул? А, вон он. Давай его сюда. Садись. Что будешь пить? На кой тебе сдались эти палки? Дай-ка их мне. Сунь под стол. Вот так. Эй, хозяюшка, налейте нам. Ну-ка, Руби, допивай! Что это с тобой, ты отстала на два стакана!

Женщина, сидевшая с ним, поднесла ко рту недопитый стакан и вылила пиво прямо в горло, не глотая. Когда-то она, вероятно, была полной, а сейчас сильно похудела, и кожа на ней обвисла. Усталое лицо напоминало маску. Она клевала носом и слегка покачивалась на стуле. Мне она показалась больной.

Женщина осторожно поставила на мокрый стол пустой стакан и подтолкнула его к мужчине. Все это время она неотрывно смотрела в одну точку, как будто искала в ней опору.

- Тебе виски, Алан? - спросила миссис Бронсон, собирая стаканы.

- Да, - ответил я.

- Вот это дело! - воскликнул мужчина, рука его легла на мое плечо. Вот это жизнь, парень! Живем ведь один раз. Веселись, пока можно! Вот какого я мнения, если хочешь знать. Как тебя зовут?

- Алан, - сказал я.

- Молодец, Алан. Ты мне нравишься.

Мне было не по себе. Я помнил слова отца: ни один человек не должен пить за чужой счет, если сам не может поставить в ответ такое же угощение.

- Мне неловко пить за ваш счет, - сказал я. - Я не могу угостить вас.

- Какого черта! Не все равно, что ли! - воскликнул он, отбрасывая мои сомнения презрительным взмахом руки. - Я хочу поставить тебе выпивку, и все. - Он наклонился ко мне и сочувственно спросил: - Что, дела не блестящи? - И опять положил руку мне на плечо. - Не сомневайся, парень! Не беспокойся! У меня столько денег, хоть жги их. В субботу взял двадцать фунтов за один - в Муни Вэлли поставил на славную лошадку - "Рассвет". Вот гляди! - Он вытащил из кармана пачку банкнот и бросил их на стол. - Видишь, сколько!