Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи

- А я получу приз, если приду первым?

- Да, а сейчас приготовься. Через минуту раздастся выстрел.

И он, пятясь, отошел к остальным зрителям. Меня это очень огорчало. Ведь надо было запомнить такое множество вещей, а его не было рядом.

- Приготовься! - вдруг крикнул он мне из толпы.

Я обернулся, чтобы посмотреть, почему не стреляют из пистолета. Все мальчики стояли на одной линии. Мне захотелось быть вместе с ними - здесь я стоял сам по себе, в одиночку, в стороне от общего веселья. Но вот раздался выстрел, и все побежали. Я испугался, увидев, как быстро они бегут. Соревнуясь между собой, они оглядывались назад, но мне не с кем было соревноваться. Ведь нельзя соревноваться, если рядом с тобой нет соперника.

- Беги! Беги! Беги! - кричал мне отец.

Теперь, когда все уже были рядом со мной, настало время вступить в состязание с ними, но они не стали ждать меня, н я в отчаянии побежал следом за всеми. Я был очень зол и чуточку растерян. Когда я добежал до финиша, ленточку уже опустили; я остановился и заплакал. Ко мне подбежал отец и взял меня на руки.

- Будь я неладен! - крикнул он, и в голосе его звучало раздражение. Почему ты не побежал, когда раздался выстрел? Зачем ты опять оглянулся и стал ждать остальных?

- Я ведь должен был подождать их, чтобы состязаться с ними, - говорил я сквозь слезы. - Я не люблю выигрывать один, сам по себе, ни с кем не состязаясь...

- Ну ладно, нечего плакать, - успокоил меня отец. - Мы все равно сделаем из тебя бегуна.

Все это было год назад.

Может быть, и он думал об этом, крутя колесо, в то время как я сидел в своей коляске и смотрел на него, а мои ноги были укутаны пледом.

- В этот раз ты бежать не сможешь, - произнес он наконец. - Но я хочу, чтобы ты смотрел, как будут бежать другие. Стой около ленточки, смотри на них и будь вместе с ними. Когда первый из бегунов коснется грудью ленточки, ты будешь вместе с ним.

- Но как, папа? - не понял я.

- Подумай сам, - сказал он.

И, пока он ходил в сарай за банкой колесной мази, я раздумывал над его словами.

Он вышел из сарая, поставил банку на землю возле брички, вытер руки тряпкой и сказал:

- У меня когда-то была сука-полукровка кенгуровой породы. Она бегала как проклятая. Могла угнаться за любой ланью, как бы та ни мчалась, и за сто ярдов могла поймать старого самца кенгуру. Она, бывало, вспугнет стадо, выделит одного, кинется за ним, схватит за хвост прямо в прыжке и опрокинет. Никогда не метила в плечо, Как другие собаки. И ни разу не промахнулась. Лучшей собаки у меня сроду не было. Один парень предложил мне как-то за нее пять фунтов.

- Отчего же, папа, ты ее не продал?

- Видишь ли, я ее взял еще маленьким щенком и вырастил. Я назвал ее Бесси.

- Как бы я хотел, чтобы она была у нас теперь! - сказал я.

- И я тоже хотел бы, но она наскочила на кол и пропорола плечо. На нем образовался твердый нарост, и она после этого уже ни на что не годилась. Но все же я брал ее с собой на охоту: она лаяла, а другие собаки бегали. Никогда я не видел собаки, которая приходила бы в такое возбуждение, когда гнались за зверем. А сама она уже в гоньбе не участвовала. Помню, как-то мы затравили старого самца кенгуру; он стоял спиной к дереву, и, когда Бриндл была у меня такая собака, тоже кенгуровой породы, - подбежала к нему, он разодрал ей всю спину - от плеча до бока, и тут Бесси как завизжит. Бог мой! Не видал я другой собаки, которая так любила бы ввязываться в драку и гоняться за дичью, как Бесси. Но она выражала это одним только лаем,

- Ты хорошо о ней рассказываешь, - сказал я отцу, потому что мне хотелось слушать его еще и еще.

- Так вот, ты должен быть таким же, как она. Когда ты будешь смотреть на других, то в это время и сам ты старайся вместе с ними драться, и бегать, и состязаться, и скакать верхом, и орать благим матом. А о ногах своих забудь. Во всяком случае, я с этой минуты намерен о них забыть.

ГЛАВА 13

Каждое утро дети, жившие дальше по нашей дороге, заходили за мной и отвозили меня в школу. Им это нравилось, потому что каждому по очереди удавалось прокатиться со мной в коляске.

Те, кто тащил коляску, гарцевали, как лошади, а я кричал им: "Гоп, гоп!" - и размахивал воображаемым кнутом.

Среди них был Джо Кармайкл, живший почти напротив нас, - он был моим товарищем, Фредди Хоук, который умел все делать лучше других и слыл героем школы, и Ябеда Бронсон, который, стоило кому-нибудь его ударить, всегда грозил пожаловаться.

На нашей улице жили две девочки. Одну звали Алиса Баркер. Каждому мальчику в школе хотелось, чтобы она водилась с ним, но ей нравился Фредди Хоук. Другую звали Мэгги Муллигэн. Она была рослой девочкой и знала три страшных проклятия, а если ее разозлить, говорила их все подряд. Ей ничего не стоило надрать вам уши, и мне особенно нравилось, когда она возила мою коляску, потому что я любил Мэгги.