Айрис Мердок - Алое и зеленое

Франсис не дала сыну времени возразить. Она уже привыкла к роли миротворца, состоявшей в том, чтобы всякий серьезный спор между мужем и детьми переключать на общие фразы или на безобидную болтовню о мелочах.

- Отец, наверно, согласился бы с тобой. Он был против всяких крайностей. Он как-то сказал, что ирландцы только и говорят что об истории, а мыслить исторически не умеют.

- Видимо, твой отец был в высшей степени разумный человек, - сказал муж. - Я уверен, что мы на многое смотрели бы одинаково. Жаль, что я его не знал.

Почему-то Франсис не рассказала мужу про обстоятельства смерти Кристофера Беллмена. Кристофер погиб 27 апреля 1916 года. Как именно это произошло, осталось неясным. Пока один за другим тянулись дни той нескончаемой недели, а повстанцы, отрезанные, окруженные, засыпаемые снарядами, все еще каким-то чудом держались, Кристофер дошел до полного исступления. В четверг утром он укатил на своем велосипеде в Дублин. Вечером кто-то привел в "Финглас" его велосипед и сообщил, что Кристофер погиб. Будто бы он пытался пробраться к почтамту со стороны Мур-стрит. Его настигла снайперская пуля, с чьей стороны - никто не знал.

- По-моему, эти люди шестнадцатого года поехали бы сражаться в Испанию, - сказал длинноногий сын.

- Да, но на чьей стороне?

- Ты прекрасно понимаешь, про какую сторону я говорю.

- Буря в стакане воды, - сказал муж. - Кто сейчас помнит про шестнадцатый год? И ты бы о нем ничего не знал, если бы мать постоянно не напоминала. Через двадцать лет то же будет и с этими испанскими событиями, которые тебя так занимают. Герника, Ирунья, Толедо, Теруэль. Никто их не запомнит.

- Может быть, папа и прав, - сказала Франсис. - Запомнят только Гернику, благодаря Пикассо.

- Не согласен, - сказал сын. В последнее время он подозрительно научился владеть собой. - Эти названия войдут в историю Европы. Как Азенкур {При Азенкуре (южнее Кале) 25 октября 1415 г. англичане разбили превосходящее их по численности французское войско.}.

- Никакой истории Европы не существует, - сказал муж. - Каждое государство создает свою историю выборочно, так, чтобы показать себя с лучшей стороны. Ни один француз и не слышал об Азенкуре.

- Если на то пошло, - сказала Франсис, - ни один англичанин не слышал о Фонтенуа {Селение в Бельгии, под которым 11 мая 1745 г. французские войска разбили англо-голландскую армию.}.

- А ты откуда слышала о Фонтенуа? - спросил ее муж. - Ты знаешь историю? Это для меня новость.

- Там ирландские солдаты сражались на стороне франиузов. Их называли Дикие Гуси. Об этом было какое-то длинное стихотворение. Как это?..

Тут приуныл король Луи.

"Нет, государь, - воскликнул Сакс,

Ирландцы нам верны".

- Как всегда, на роли изменников? Нет-нет, я шучу, не принимай мои слова всерьез, дорогая. А теперь мне пора на поезд. - Муж Франсис засунул аккуратно сложенную газету в портфель, а вслед за ней белый носовой платок, каждое утро новый, которым он протирал очки. Портфель защелкнулся. Дойдя до двери, он остановился. - Как это ты смешно называла Ирландию?

- Кэтлин, дочь Хулиэна {Персонаж ирландских саг, традиционно символизирующий Ирландию; простая женщина, созывающая на борьбу своих сыновей; фигурирует в произведениях многих писателей Кельтского Возрождения, в частности в пьесе Йейтса.}.

- Ну так вот, по-моему, Кэтлин, дочь Хулиэна, - скучнейшая особа. Малым странам нужно закрывать лавочку, и чем скорее они это поймут, тем лучше. Сейчас время присоединяться к великим державам, и правы те, кто делает это со смыслом и по доброй воле. Я уверен, что твой превосходный отец был бы того же мнения. Ну, так. - Он поцеловал Франсис. Он был не злой человек, но очень любил пошутить.

Хлопнула парадная дверь. Франсис и ее длинноногий сын снова сели за стол с чуть виноватым видом заговорщиков, для которых миновала минута опасности, - это тоже было частью утреннего ритуала.

- А я считаю, что шестнадцатый год - это было замечательно, - сказал сын.

- Да, и я тоже. Хоть и не знаю, кому это пошло на пользу.

- Это было напоминание о том, что людей нельзя без конца держать в рабстве. Тирании кончаются, потому что рано или поздно рабы дают сдачи. Только так и можно подействовать на тирана и заставить его отступить. Свобода - в самой природе человека, она не может исчезнуть с лица земли. Подробности борьбы мы, может быть, и забываем, но борьба продолжается, и люди должны быть готовы вернуться к забытым подробностям. А когда настает очередь какой-нибудь страны, пусть и маленькой, восстать против своих тиранов, она представляет угнетенные народы всего мира.