Александр Борин - Крутые повороты

Сегодня, через много лет, трудно в полном объеме восстановить, что и как тогда произошло. Я встречался с бывшими сотрудниками Томчука, они подтверждают — газета не преувеличила. Известно также, что автора заметки Ромуальд Иванович к ответу привлекать не стал, быстренько собрал чемоданы и Дальний Восток немедленно оставил. Видимо, навсегда.

Но не это меня сейчас занимает. Занимает совсем другое. Рижские ученые, люди, не сомневаюсь, честные, кажется, даже не заметили пощечину, публично, на весь белый свет, отпущенную их ученику и питомцу?

Может быть, я чего-нибудь все-таки не знаю? От ученых Риги были на Дальний Восток гонцы, письма, запросы? Ученых посетила все-таки тревога: «Да что же там произошло, случилось? С кем мы дело имели, кого поддерживали?» Или нет, зачем тревога? Возмущение! В газете сказано: «Профан, невежда». Но они-то, ученые, лучше любого журналиста знают, так это или не так, поборов все сомнения, взвесив все «за» и «против», с открытыми глазами они все-таки ввели Ромуальда Ивановича в науку.

Нет, не было на Дальний Восток ни гонцов, ни запросов. Я проверял. Хорошие, честные люди не захотели заметить пощечину, пылающую на щеке их ученика и питомца…

Почему же?

Легкомыслие? Прекраснодушие? Или просто естественная брезгливость: чего там копаться в грязи! Отвернемся от Томчука — и все. При встрече — быстрый сухой кивок. Не очень, конечно, последовательно, но я бы понял. Однако пройдет совсем немного времени, и подписи этих крупных ученых, честных людей, опять появятся под хвалебными отзывами и характеристиками в адрес Ромуальда Ивановича.

В чем же дело?

С одним говорю, с другим, с третьим. Задаю невежливые, бестактные вопросы… И вдруг понимаю, что Ромуальд Иванович просто-напросто продолжал быть им нужен. Нет, не им лично, разумеется! Нужен для дела, для науки. Теоретические разработки годами, бывает, лежат, пока их удается внедрить в производство, ученые иногда тратят на это все свои силы, жизнь тратят. Вместо того чтобы сидеть за лабораторным столом, с утра до вечера обивают канцелярские пороги. А Томчук — никуда не денешься! — сумел, пробил, наладил производство муки на Дальнем Востоке. Факт это? Факт. Можно ли, нельзя ли оставлять без присмотра при Ромуальде Ивановиче серебряные ложки, но энергия у этого человека, как хотите, беспримерная, пробивная сила потрясающая…

Выходит, за энергию и хватку не просто ввели человека в науку. За это ему простили непорядочность, бесчестье.

Так именно начиналось удивительное восхождение Ромуальда Ивановича Томчука.

Покинув Дальний Восток, Ромуальд Иванович обосновался на Украине, в Ивано-Франковске, стал заведующим отделом использования отходов древесины и лесохимии Карпатского филиала Украинского НИИ лесного хозяйства.

Не берусь судить, хорошую или плохую докторскую диссертацию сделал Томчук в Ивано-Франковске. Есть отзывы весьма хвалебные. Другие, кому чудом лишь удастся взглянуть на диссертацию (почему чудом, об этом речь впереди), отметят, что кроме собственных материалов в ней много «чужих исследовании, разработок, проектов, собранных бессистемно, безграмотно, с искажением сути дела, с техническими и технологическими нелепицами».

Повторяю: я не знаю. Не специалист. И другое меня интересует. Не за что, а как получил Ромуальд Иванович свою докторскую степень. Методы его стремительного продвижения вперед. Технология его успеха.

В феврале 1968 года две организации — Карпатский филиал Украинского НИИ лесного хозяйства, где работал Томчук, и объединение «Прикарпатлес» — предлагают запатентовать изобретение Ромуальда Ивановича чуть ли не в половине стран мира. По словам этих организаций, изобретение Томчука — сказочная курица, способная нести золотые яйца. Из бросовых древесных веток в одном производственном цикле могут быть получены и щепа, и эфирное масло, и древесный воск, и витаминная мука… Нигде в мире нет еще такой машины, а тут, в Карпатах, вот-вот завершится ее внедрение.

С таким богатством грешно, разумеется, не выйти на мировой рынок. Патентование началось…

Существует — и у нас, и в других странах — общий порядок: патентуемое изобретение раньше времени широко не оглашается. Ничего секретного тут, конечно, нет, когда патент уже выдан — пожалуйста. Но пока — автореферат Ромуальда Ивановича рассылается по списку, тщательно им проконтролированному, и сообщение о дне защиты в печати не дается.