Мария Романушко - Там, где всегда ветер

…Пахло клейкими тополиными листочками, тёплый ветер ласково трепал волосы, закат жарко разливался за стеной тополей, наш неутомимый дирижёр шёл задом наперёд, не боясь споткнуться, и вдохновенно махал перед оркестриком подростков своими длинными худыми руками… Сейчас он как никогда был похож на птицу – в сгущающихся сумерках, на красном фоне заката…

И так сладко-сладко пахло тополиными листочками…

Лето. Бабушка с Маришей в селе у Фёдоровых родителей. Там сейчас поспела вишня, и они помогают собирать урожай. А я с ними не езжу: всё-таки это не мои бабушка и дедушка, я их стесняюсь, а дедушку так даже боюсь, он такой же молчаливый, как Фёдор, а когда человек не говорит мне ни слова, мне кажется, что он меня молчаливо осуждает. Да они не особенно и зовут меня в себе в гости. Вот и хорошо!

Мне нравится, когда летом я остаюсь дома одна. Можно отдохнуть от постоянного бабушкиного присмотра. От постоянных ссор мамы и бабушки. Всё-таки у них какая-то жуткая несовместимость. Сейчас в доме затишье, и мои нервы отдыхают. Я прямо физически чувствую, как они (нервы), всегда туго стянутые в клубок, сейчас тихонько расслабляются… Становится легче дышать. Мама говорит: «У тебя стало лучше с речью». Может быть.

Они с Фёдором все дни на работе. А я гоняю на велике, читаю взахлёб толстый том рассказов О Генри и взахлёб пишу. Стихи и рассказы этим летом просто атакуют меня. Уже набралась толстая общая тетрадь. Вдруг захотелось кому-то показать. Набралась храбрости и отнесла тетрадь Марьюшке. После осенней истории с Колькой мы опять с ней дружим.

Вот, жду, когда она прочтёт и что-то скажет мне. Волнуюсь. Всё-таки одно дело, когда подружки или мама говорят «здорово», а другое дело, когда твои сочинения читает любимая учительница.

Послеполуденный зной. Сижу дома с книжкой. Вдруг – телефонный звонок. Беру трубку: незнакомый мужской голос спрашивает меня.

У меня тут же оборвалось и полетело куда-то в поднебесье сердце: отец!… Мне показалось, что это – папа Серёжа. А кто же ещё может мне звонить?!

– Да, это я, слушаю!…

– С вами говорят из редакции районной газеты «Приднепровский коммунар».

– Откуда?… Вам, наверное, нужен кто-то из родителей? – говорю я разочарованно.

– Да нет, – голос на другом конце провода улыбнулся. – Нам нужна именно вы. А я литературный консультант…

Он назвал своё имя, но я от волнения его мгновенно забыла.

– Ваша учительница Мария Матвеевна привезла нам вашу тетрадь со стихами.

Кровь ударила мне в лицо, стало жарко и душно. Боже мой, ну зачем Марьюшка это сделала?! И, главное, ничего не сказав мне! Какой кошмар…

А голос продолжал (и всё на «вы», да так почтительно, что просто не по себе.):

– Мы прочли вашу тетрадь, всей редакцией. И хотели бы с вами познакомиться. Приезжайте в любой день. Ведь у вас сейчас каникулы?

– Да, каникулы…Хорошо, приеду…

Положила трубку и прямо дурно от волнения. Вечером рассказала маме. Она как-то по-новому взглянула на меня:

– Надо же! тебя где-то оценили… Ну, поезжай. Хоть завтра.

– Ой, да ну что ты! Так сразу?! Мне ещё нужно набраться храбрости…

Через несколько дней вернулись бабушка с Маришей. И в тот же вечер, уже совсем поздно было, за окнами темно, бабушка и Мариша давно спали, а я сидела за своим письменным столом при свете своей любимой зелёной настольной лампы… что-то писала.

Неожиданный стук в дверь. Кто бы это мог быть так поздно?

Мама открыла, зовёт меня: «Это к тебе!»

На пороге – молодая девушка. Представилась: Ольга, журналистка из районной газеты. Извинилась за поздний визит. Просто возвращалась из командировки на машине мимо Вольногорска, спонтанно решила заехать. Читала мои стихи, захотелось познакомиться.

Мы сидим с ней за моим письменным столом при свете настольной лампы и тихонько шепчемся, чтобы не разбудить Маришку и бабушку. (Уже замечено: если говорить шёпотом, то совершенно не напрягаешься и с речью никаких проблем).

Ольге всё интересно: когда я начала писать? много ли у меня стихов? только та тетрадка, которую привезла им в редакцию Мария Матвеевна, или есть и другие? и как они ко мне приходят? И – самый трудный для меня вопрос, на который я не могу ответить: почему мои стихи такие взрослые? Как можно так искренне писать о том, чего ещё не пережила?

Ну, как ей объяснить, что В ДУШЕ я всё это УЖЕ ПЕРЕЖИЛА…

Ольга говорит: