Мария Романушко - Там, где всегда ветер

При этих её словах я поперхнулась от смеха. Но Игорь Михайлович расценил мой смех совсем наоборот. Он сказал бабушке одобрительно:

– Вот и правильно делайте! Веселье для вашей внучки – лучшее лекарство. Ты любишь кинокомедии? – спросил он меня.

– Нет!

– Я так и думал.

– Почему?

– По глазам видно. Но тебе придётся их полюбить. Я тебе их, как доктор, прописываю: весёлые комедии – и не морщись, пожалуйста!. Весёлые книжки – ну, послушай, я же не горькие пилюли тебе прописываю! Отчего такое страдание на лице? Одним словом, я тебе прописываю всяческие развлечения: цирк, вечеринки с друзьями, танцы до упаду…

– Ну, это-то они любят! – сказала бабушка.

– Вот и хорошо. Побольше веселья и положительных эмоций. Учись радоваться!

А потом бабушка вышла, а я лежала на жёстком, но почему-то очень уютном топчане с закрытыми глазами и слушала мягкий, настойчивый голос Игоря Михайловича. Он расхаживал по комнате туда-сюда, обвевая меня полами своего белого халата, и убеждал меня в том, что я спокойна, что на душе у меня легко, что я уверена в себе при любых обстоятельствах, что Я ЛЮБЛЮ ОБЩАТЬСЯ и УМЕЮ ОБЩАТЬСЯ! Ах, как мне сладко было это слышать! Конечно, это был не гипноз, как я его себе представляю, потому что я не спала, мне даже жалко было бы спать, я всем своим существом впитывала волшебные слова Игоря Михайловича…

На следующий же день, чтобы доставить мне положительные эмоции, бабушка повела меня в театр на балет «Лебединое озеро». И я обнаружила, что по телевизору балет мне нравится гораздо больше. Дело в том, что по телевизору не слышно, как скрипят пуанты! А тут я весь спектакль просидела в мурашках… Это было ужасно, как они скрипели, у меня прямо волосы на голове шевелились от этого звука! Бабушке я, конечно, ничего не сказала, чтобы не огорчать её. Но на её вопрос, не хочу ли я сходить ещё на какой-нибудь балет, спешно сказала: «Нет-нет! Давай лучше сходим в наш цирк».

Но в нашем старом цирке на улице Шмидта представления не было, а гастролировал зверинец. Так и раньше тут было: летом – цирковое представление, а зимой – звериное выставление. Мы посетили зверинец, и я вдохнула родные с детства «зверские» запахи. Как же здорово здесь пахнет! Прямо не уходила бы отсюда! С удовольствием бы поселилась в какой-нибудь маленькой клеточке. А в маленькой клеточке чтобы стоял маленький домик… чтобы скрутиться в нём калачиком… ах, как хорошо! Может, мне после школы пристроится уборщицей зверских клеток?… Со зверьми мне, наверное, было бы гораздо легче, чем с людьми…

…Все каникулы, каждый день, то утром, то вечером, я спешила по Извилистой улице, по скользкому старинному булыжнику, припорошенному сахарным снежком, навстречу волшебным словам Игоря Михайловича…

Он говорил:

– Странно, что ты не засыпаешь. У меня все засыпают. Но, с другой стороны, это значит, что у тебя сильная воля, и тебе никто никогда не сможет навязать своё мнение. Ты от этого застрахована. Скажи вот: ты часто уступаешь в споре?

– Никогда!

– Оно и видно.

Но спорить с Игорем Михайловичем мне вовсе не хотелось, не было повода для спора. Он, как настоящий волшебник, угадывал мои затаённые желания и вытаскивал их наружу, показывая мне, что в этих желаниях нет никакого трагического оттенка, что они, мои желания, – простые, естественные и их исполнение доступно мне, как и большинству других людей. Да, я ХОЧУ говорить – и я МОГУ говорить. Я ХОЧУ общаться – и я УМЕЮ общаться! Со мной всё в порядке. Только я об этом не знала…

На первом же уроке русской литературы в начале третьей четверти, когда Аннушка спросила, кто хочет прочесть вслух стихи Пушкина «Я встретил вас», я первой подняла руку. У Аннушки глаза округлились от удивления. Мои одноклассники тоже были поражены. Так уставились на меня! В их глазах читалось: «Что это с ней такое?…»

– Вы?… Хотите прочесть?… – уточнила Аннушка.

– Да, – сказала я, слегка холодея внутри от собственной смелости, но не давая этому холоду подняться до горла и перекрыть путь словам. Я внутренне ставила этому холоду препону из волшебных, тёплых слов Игоря Михайловича, которые звучали у меня внутри: «Ты ХОЧЕШЬ говорить и ты МОЖЕШЬ говорить, и тебе ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ…»

Я прочла наизусть пушкинское стихотворение, испытав давно забытое наслаждение… Почти как на новогодней ёлке, когда мне было пять лет… Спасибо, дорогой Игорь Михайлович! Неужели вы меня расколдовали?…

Только очень трудно было отвоевать у Фёдора своё право НЕ обливаться по утрам холодной водой.