Тэцуо Миура - Рассказы

До сумерек, пока он ходил по городу, в его карманах скапливалось по три-четыре пачки ненужных ему сигарет. Он приносил их домой и отдавал старой консьержке, а та, думая, что он выиграл их в патинко {Патинко - игральный автомат.}, говорила льстиво: "Спасибо за подарок. По-моему, вы здорово набили себе руку".

II

До того как Айда стал бродить по городу, все воскресенья напролет он качался на качелях в маленьком саду на одной из улиц Фукагава.

Нет, он не раскачивался изо всех сил, стоя на доске, как это делают дети. Ему было уже восемнадцать лет, да и захоти он раскачаться повыше, все равно не смог бы этого сделать - на правой руке у него не хватало большого и указательного пальцев, и он не в состоянии был крепко ухватиться за веревку.

Он садился на доску, куда дети становились ногами, брался за веревки и тихонько покачивался взад и вперед. Сидя на качелях, он думал, что это похоже на движение маятника больших стенных часов, висевших напротив учительской в их деревенской школе. А иногда, проголодавшись и ошалев от качания, он вспоминал, как плавал на лодке на пруду за деревней. На качелях укачивало, как в лодке.

Когда его начинало тошнить от голода, он шел в закусочную, стоявшую под чахлым гималайским ведром в углу сада, и ел там одэн {Одэн - кусочки батата, соевого творога и пр., насаженные на бамбуковые палочки и сваренные в воде.}. Ел он всегда левой рукой, держа правую в кармане, но хозяин закусочной знал, что у него нет двух пальцев на правой руке. Однажды Айда зашел в закусочную, и одэн показался ему таким вкусным, что он никак не мог остановиться. Наконец он сказал себе: "Ну, это последний" - и схватил было вертел, как хозяин вдруг произнес:

- Двести сорок иен.

Он невольно вытащил руку из кармана и стал искать кошелек.

- Ешьте спокойно, коль у вас есть деньги. Не спешите. - Хозяин улыбнулся. - Руку жаль. Как это случилось?

Пришлось рассказать, раз уж тот увидел.

- Работал на фабрике, где делают набивку для матрасов. Машиной отрезало, - сказал он простодушно.

- Набивку для матрасов?

- Ну да. Матрасную набивку. Берут волосы, шерсть, нейлоновые очесы, смешивают с жидкой резиной, раскатывают в виде толстого листа и режут на большие куски механической пилой.

- Этой пилой и отрезало?

- Да. Из-за моей рассеянности.

Правда, так ему сказали хозяин фабрики и мастер, когда он очнулся. Сам же он ничего не помнил. Как было на самом деле, он так и не узнал. Мог только предположить, что пила сама вцепилась ему в руку.

- Теперь уж все равно, - нахмурился хозяин закусочной. - А пальцев самых нужных нет. Неудобно, конечно?

Обычно Айда не испытывал большого неудобства, но очень расстраивался, когда думал о будущем. Как можно заработать на хлеб, если даже карандаша не удержишь? О канцелярской работе он и с самого начала не помышлял, но с такой рукой невозможно ни станком управлять, ни другую работу делать, особенно тонкую. Оставался только тяжелый, грязный труд, но он не был уверен, что это ему под силу.

- Так вы сейчас эту самую набивку для матрасов делаете?

- Нет, я работаю в типографии. На грузовике.

- Хорошо водите?

- Нет, я не водитель. Помогаю сгружать и нагружать машину.

Хозяин закусочной понимающе кивнул и молча показал ему свою правую руку. На ней не было безымянного пальца.

- Это не пилой отрезало. Пулеметом отбило, - сказал он.

На другой день хозяин закусочной спросил:

- Близко живете?

- Я? В Канда.

- В Канда?! И оттуда приезжаете?

- Да. На автобусе. Девятнадцатый номер от южного входа Токийской станции метро.

- Вот, значит, как! А я думал, вы тут неподалеку обитаете.

Не зря спросил. Каждое воскресенье он приезжал сюда утром и просиживал на качелях до захода солнца.

- Здесь рядом знакомая живет, - сказал он, подмигнув хозяину.

- Тогда почему вы всегда один?

- А ее дома нет...

На лице хозяина закусочной отразилось недоумение: можно, дескать, и потом зайти. Но он этого не сказал. Заметил только:

- Ну и терпеливые же вы там, в Тохоку. Айда удивился, потому что никогда не говорил а хозяину закусочной, откуда он родом.

- По говору понятно. Я в армии с ребятами с Тохоку служил... Все погибли.

Айда молча вернулся к качелям. Отсюда ему был виден невзрачный переулок на другой стороне улицы. За вывеской одноэтажного строения у входа в переулок виднелись три окна второго этажа стоявшего позади дома, беленного известкой. То, что посередине, было окном комнаты Миса. Она поставила в комнате роскошную кровать и жила там вместе с черной кошкой по кличке Тама.