Эрих Кестнер - Фабиан. История одного моралиста

— Наши вожди… — начал рабочий.

— Давайте не будем об этом говорить, — перебил его Лабуде.

Машина остановилась. Фабиан позвонил у подъезда больницы. Швейцар открыл дверь. Подошедшие санитары вынесли раненых из машины. Дежурный врач обменялся с друзьями рукопожатием.

— Вы привезли мне двух политиков? — спросил он, ухмыльнувшись. — Сегодня ночью в общей сложности доставлено девять человек, один с тяжелым ранением в живот. Сплошь рабочие и мелкие служащие. Вы, наверно, уже заметили, все это люди из предместий, хорошо знающие друг друга. Эти политические перестрелки как две капли воды похожи на потасовки в дансинге. Как там, так и здесь речь идет о гримасах нашей немецкой действительности. Похоже на то, что они хотят, перестреляв друг друга, снизить количество безработных. Весьма оригинальный вид самообороны.

— Нетрудно понять, что народ волнуется, — заметил Фабиан.

— О, разумеется! — согласился врач. — Наш континент болен голодным тифом. Больной уже начинает бредить и размахивать кулаками. Всего наилучшего.

Дверь закрылась.

Лабуде расплатился с шофером. Они молча шли рядом. Вдруг Лабуде остановился и сказал:

— Я сейчас еще не могу идти домой. Давай-ка махнем в кабаре анонимов.

— Что это Такое?

— Я и сам пока не знаю. Один ловкий малый собрал компанию полусумасшедших и заставляет их петь и танцевать. Он платит им несколько марок, а они за это позволяют публике осыпать себя насмешками и оскорблениями. Скорее всего, они просто этого не замечают. Говорят, в заведении нет отбою от посетителей. Оно и понятно. Туда, надо думать, ходят люди, которых радует, что на свете есть еще более сумасшедшие, чем они.

Фабиан согласился. Он еще раз оглянулся на больницу. Над ней сияла Большая Медведица.

— Мы живем в удивительное время, — сказал он, — и с каждым днем оно становится все удивительнее.

Перед кабаре стояло множество машин. рыжебородый человек в шляпе, украшенной страусовыми перьями, с огромной алебардой, стоя у дверей, выкрикивал:

— Спешите посетить сумасшедший дом!

Лабуде и фабиан вошли, сдали свои пальто и после долгих поисков обнаружили в переполненном, прокуренном зале свободные места за угловым столиком.

На шатких подмостках прыгала бессмысленно улыбающаяся девица. очевидно, она изображала танцовщицу. на ней было ядовито-зеленое самодельное платье, в руках она держала венок из искусственных цветов и через равные промежутки времени подбрасывала в воздух и себя и венок. слева от эстрады за расстроенным роялем сидел беззубый старик и играл «венгерскую рапсодию».

Был ли танец хоть как-то связан с музыкой, оставалось неясным. посетители, одетые все без исключения очень элегантно, пили вино, громко смеялись и разговаривали.

— Фрейлейн, вас срочно просят к телефону! — крикнул какой-то лысый господин, по меньшей мере генеральный директор. остальные еще пуще расхохотались. танцовщица, не дав себя вывести из состояния экстаза, продолжала улыбаться и прыгать. музыка вдруг оборвалась. рапсодия подошла к концу. девушка бросила на пианиста сердитый взгляд, но скакать не перестала — танец еще не кончился.

— Мамаша, твой ребенок кричит! — взвизгнула дама с моноклем.

— И ваш тоже, — заметили за отдаленным столиком.

Дама обернулсь.

— У меня нет детей.

— Смех, да и только! — крикнули сзади.

— Тихо! — рявкнул кто-то. словопрения смолкли.

Девушка все еще танцевала, хотя у нее, наверное, уже давно болели ноги. наконец, она сама сочла, что хватит, приземлилась в неловком реверансе, улыбнулсь еще глупее, чем прежде, и широко раскинула руки. толстый господин в смокинге поднялся с места.

— Хорошо, очень хорошо! завтра можете приходить выбивать ковры.

Публика зашумела, зааплодировала. девушка кланялась еще и еще.

Тут из-за кулис вышел какой-то человек, увел отчаянно сопротивлявшуюся танцовщицу с эстрады и приблизился к рампе.

— Браво, калигула! — крикнула дама за столиком в первом ряду.

Калигула, пухлый молодой еврей в роговых очках, обратился к господину, сидевшему рядом с ней.

— Это ваша жена? господин кивнул.

— Тогда скажите вашей жене, чтобы она заткнулась, — потребовал калигула.

Кругом раздались аплодисменты. господин за столиком в первом ряду покраснел. его жена чувствовала себя польщенной.

— Тихо, вы, паскуды! — крикнул калигула, поднимая руки. воцарилась тишина. — признайтесь, понравился вам танцевальный номер?