Игорь Оськин - У нас была Великая Эпоха

Дома для них построили быстро, дешево и сердито – тонкостенные двухэтажки, обложенные черепицей, с удобствами во дворе. Вода – из колонок на улице, уборные – очки на ямой. Как-то командир атомной команды предложил:

— Давайте разделим уборные на мужские и женские – неудобно шуметь в присутствии женщины за перегородкой.

Поздно предложил, уже привыкли.

Их атомная база – в десятке километров от аэродрома, проезд через поле Полтавской битвы по шведским позициям.

Два человека доказали опасность службы. Главный сборщик ядерного заряда Юра облучился законно – по должности. Автоматчик Витя с ядерным зарядом не работал, из любопытства полез смотреть загрузку его в бомбу, в это время оттуда идет самый мощный поток радиации.

Оба они по несколько месяцев лечились в Москве, вылечились.

Другие ничего в своих организмах не ощутили.

В полуподземных хранилищах находятся готовые к использованию бомбы. По тревоге оставалось только зарядить их теми самыми штуками, которые взрываются в руках. Затем бомбу везут на аэродром, подвешивают в бомболюк самолета, в кабине летчиков Колесов или его напарники делают последние контрольные проверки.

Государственная задача – уложиться в шесть часов от выезда из дома до установки бомбы в самолет. Все старались. Небрежность, халатность недопустимы, постыдны. Значимость дела обязывала и воодушевляла. «Служу Советскому Союзу!»

Впрочем, работ по тревоге было немного, несколько раз в месяц. Обычная работа: проверка устройств, установка их в бомбу, контрольные прогоны с имитацией сброса бомбы, ее падения и подрыва.

Остальное – рутинная работа, которой занимались офицеры: в сверхсекретные помещения никто кроме них не допускался, поэтому всё делали сами: зарядка аккумуляторов, накачка шин бомбовых тележек до требуемого давления, уборка помещений, мытье полов, круглосуточное дежурство в хранилище.

Большое везение – отсутствие солдат в их атомной команде, то есть свобода от их воспитания, от их самоволок, пьянок, наказаний и т. п.

На дежурствах в хранилищах главная задача – поддерживать требуемые температуру и влажность. Замерить их внутри и на улице, включить вентиляцию – вытяжную или приточную. Что включать, на сколько часов – решали на уровне здравого смысла. Но вот интеллигентный Гриша-харьковчанин сделал методику: графики, диаграммы, зоны температуры и влажности, порядок действий…

Колесов внимал с восторгом, с белой завистью: ай да молодец Гриша – надо было всего лишь знать физику 10-го класса и уметь инженерно мыслить. А главное, загореться идеей.

Уже обозначился в целом ритм работы и службы в армии: большая занятость – по времени и большое безделье – по занятости. И только изредка, в авральном порядке – напряженная работа.

«И так все предстоящие двадцать пять лет», думал он, пока еще без отчаяния.

Много рабочего времени занимали спорт и политико-воспитательная работа – политзанятия, командирская учеба, художественная самодеятельность. Политзанятия ежегодно начинаются с освобождения крестьян в 1861 году и далее как успеется. Важное политическое мероприятие – праздники, готовятся к ним в рабочее время. Веселый и энергичный заводила – москвич Курлыков – пел, плясал чечетку, яблочко. Колесов пел с ним дуэтом, выступал сам с парой песен.

Командирская учеба – воинские уставы, техника, опять политика и т. п. Армейский анекдот: «Какое у вас образование? Пять лет академии минус двадцать пять лет командирской учебы».

Перечислено немало разных дел, но все-таки основное время уходило на важное и приятное – дружеские разговоры обо всем, на болтовню – так называемый треп. Или, по настроению, просто на молчание, ожидание конца рабочего дня. «А что? Нормально – армия для того и создана, чтобы сидеть и всматриваться вдаль – как там противник, не посягает ли».

Тематика трепа весьма устойчивая – пьянка и бабы. Впрочем, атомные офицеры, армейские интеллигенты, отдавали дань международному и внутреннему положению.

— Ребята, — рассказывал Романов, — побывал я на авиационной базе отдыха, там летчики гуляют и пьют по черному. Беспробудно.

Конечно, летчики имели право брать от жизни много и быстро. Примерно через каждые полгода по Полтаве проходила траурная колонна с останками летчиков (кладбище на другой стороне города). По рассказам авиаторов частой причиной аварий был слишком длинный нос бомбардировщика ТУ-16. Этот нос отваливался от удара при неаккуратной посадке. Один раз приезжал сам Туполев – укреплять нос.