Акпер Акперов - Незримый поединок [Повесть и рассказы]

Я и «Кот» находились недалеко от очереди и ждали «добычи». Общественник с повязкой не сводил с нас глаз, будто учуял недоброе.

— Ишь принюхивается как пес! — локтем подтолкнул меня Бесфамильный, показывая на общественника, и добавил: — Курево придется «просить». «Мужики» так просто не дадут.

— Ну что же, «попросим», — ответил я и двинулся навстречу одному заключенному, отходившему от ларька с полными руками покупок.

— Мужик, дай пару пачек сигарет.

— Видишь, руки заняты, — ответил он добродушно, не поняв вопроса. — Лезь в правый карман, закуривай.

— Я говорю, пару пачек, — с наглой улыбкой повторил я, протягивая руку к пачкам папирос:

— Видать, аппетитом не страдаешь. Ишь какой…

Заключенный не успел закончить фразу, как уже катился от моего удара… С трудом сохраняя спокойствие, я нагнулся за рассыпавшимися пачками. И тут вдруг почувствовал, что мои руки кто-то спокойно и сильно отвел назад. Оглядываюсь: несколько заключенных обхватили меня со всех сторон. Вырываться было бесполезно. Я это понял сразу.

Когда подошел крепыш в повязке и сказал, чтобы мне отпустили руки, я выругался ему в лицо. Крепыш настойчиво потребовал, чтобы я извинился перед тем, кого ударил. Но едва меня отпустили, как я вновь замахнулся для удара. На этот раз меня зажал в своих тисках Дурсунов. Он вывернул руки так, что защемило лопатки.

— Пустите, гады! — закричал я. — Все равно я его прикончу.

— Да перестань петушиться, — строго заговорил Дурсунов. — На твоих плечах не голова, а тыква. Всех ты прикончить не успеешь, а себя позоришь совсем зря.

— Пусти, старый «Медведь», говорю по-доброму. — Продолжал я бесноваться.

— Ты, щенок, еще не дорос, чтобы меня по прозвищу называть. В молодости не одному кулацкому охвостью одним махом зубы в желудок вгонял. А с тобой что? Эх, жаль…

— Что вы с ним, болваном, нянчитесь, — раздался вдруг чей-то голос в толпе. — Берите за шиворот и тащите в штаб общественников. Будет тут всякая сволочь на людей налетать. Теперь это не выйдет…

— Тащите паразита!

— Всей общественностью судить будем!..

Я был беспомощен. Я был одинок. И сознавал это. Злоба хлестала во мне через край. Изо всех сил я старался вырваться из рук, но напрасно…

Бесфамильный куда-то исчез. Наверно, сообразил. Да и что он мог тут сделать? Толпа все прибывала. Негодующие возгласы звучали отовсюду. Я сделал последнее усилие вырваться.

— Воры! Наших бьют! — крикнул я отчаянно.

Толпа хохотала.

— Ну, взяли его! — скомандовал кто-то и несколько человек понесли меня на руках. Любители бесплатных представлений радовались.

Меня привели в штаб секции общественного порядка. Вошли дежурный офицер и надзиратель. Председатель секции общественного порядка коротко доложил о случившемся.

— А вы с нарушителем беседовали? — спросил дежурный офицер.

— Еще не успел.

— Ну, поговорите, а я послушаю.

— Председатель секции общественного порядка заключенный Чапурян, — с подчеркнутой важностью представился он мне и ткнул разноцветным карандашом в общественника, дежурившего у магазина.

— Докладывай, что случилось?

Выслушав дежурного, Чапурян снова обратился ко мне:

— Да, опоздал, ахпер-джан [7] Ахпер-джан (арм.) — браток. . У нас такие давно перевелись. Я тоже бывший вор. Но таких вещей себе не позволял. Такое до добра не доведет.

Я поднялся с места и пошел к выходу.

— Вернись! — крикнул Чапурян.

— Катись ты к… — процедил я сквозь зубы.

— Напрасно посылаешь, может, еще поговорить придется…

В разговор вмешался дежурный офицер:

— Значит, вам все дозволено: бить, оскорблять, нарушать порядок? Ну, нет!

Он отдал распоряжение надзирателю:

— Изолировать до прихода начальника колонии…

Меня вел надзиратель. Когда поровнялись с зданием управления колонии, я направился к парадному входу.

— Левей бери, спутал что ли? — остановился надзиратель.

— Я как-нибудь и сам знаю, где кабинет «хозяина».

— Мне не приказано вести к нему.

— Тогда я никуда не пойду. Я не сделаю ни шага, пока он сам не придет сюда.

Надзиратель начинает нетерпеливо уговаривать меня. Но я не из тех, кого легко уговорить.

— Отваливайся… пока я тебе шею не свернул. Сказал: не пойду и — баста! Пусть сам «хозяин» придет.

Откуда-то появились заключенные с красными повязками. Один из них приблизился вплотную, прислушался.