Симона Бовуар - Мандарины

— Скажи мне...

Венсан с улыбкой обернулся; Анри заколебался. И дело даже не в подозрении, но недавно, читая заметку в самом низу первой страницы «Франс-Суар» {57} 57 «Франс-Суар» — консервативная газета, враждебно настроенная по отношению к Сартру в 1946—1947 гг.; один из ее главных идеологов торжественно обещал: «Я спущу шкуру с экзистенциализма» (об этом см.: Beauvoir 1963: 159). , он вспомнил улыбку Венсана в Красном баре; и вот теперь Венсан улыбнулся, и Анри вспомнилась та заметка. Он не стал задавать вопроса, а предложил:

— Пойдем выпьем по стаканчику?

— С удовольствием, — ответил Венсан.

Они поднялись в бар и сели за столик возле двери, ведущей на террасу. Анри заказал две порции белого вина и продолжил:

— Скажи мне, это ты брал машину сегодня утром?

— Машину? Нет.

— Странно; значит, у кого-то еще, кроме нас, есть ключи. Я поставил ее вчера в полночь, и с тех пор кто-то проделал на ней двести двадцать пять километров.

— Ты, должно быть, ошибся насчет цифр, — сказал Венсан.

— Нет, я уверен, что нет; я как раз отметил, что мы перевалили за две тысячи сто. — Анри помолчал. — Люк был здесь все утро. Если не ты брал машину, то спрашивается, кто же тогда? Придется прояснить.

— Почему это тебя так волнует? — спросил Венсан. Было в его голосе что-то настойчивое, и Анри с минуту молча смотрел на него. Потом сказал:

— Не люблю тайн.

— Ну какая же это тайна!

— Ты считаешь?

Снова наступило молчание, и Анри спросил:

— Машину ты брал? Венсан улыбнулся:

— Послушай, я попрошу тебя об одной услуге. Забудь эту историю, совсем забудь. Машина не покидала гаража со вчерашнего вечера, вот и все.

Анри осушил свой стакан; 225 километров; Аттиши приблизительно в 100 километрах от Парижа. В заметке «Франс-Суар» сообщалось, что доктор Бомаль, подозревавшийся в сотрудничестве с гестапо и только что оправданный за отсутствием состава преступления, был обнаружен на рассвете убитым в своем доме в Аттиши. Анри снова внимательно посмотрел на Венсана. Эта история смахивала на детективный роман, а Венсан улыбался — живой и во плоти он был вполне реален. Анри встал. В Аттиши обнаружили труп, тоже вполне реальный, и где-то — живые во плоти — скрывались убийцы.

— На террасе удобнее разговаривать, — сказал Анри.

— Да, день сегодня прекрасный, — согласился Венсан, подходя к парапету, через который виднелись блестящие крыши Парижа.

— Где ты был минувшей ночью? — спросил Анри.

— Тебе непременно надо знать? — Венсан улыбался собственным мыслям.

— Ты был в Аттиши, — заявил вдруг Анри.

Лицо Венсана изменилось, он посмотрел на свои руки: они не дрожали. Он с живостью поднял глаза на Анри:

— Почему ты так решил?

— Это совершенно ясно, — сказал Анри.

На самом деле он бросил слова, не веря тому, что говорил, и вдруг они стали правдой. Венсан входил в одну из банд, этой ночью он побывал в Аттиши.

— Так уж и ясно? — с досадой спросил Венсан. Его огорчало, что он с такой легкостью был разоблачен, а все остальное ему было полностью безразлично.

Анри схватил его за плечо:

— Ты, похоже, не понимаешь: такого рода истории никуда не годятся, это скверные истории.

— Доктор Бомаль, — спокойным тоном сказал Венсан, — это ведь его вызывали на улицу Помп приводить в чувство ребят, которые теряли сознание; он возвращал их к жизни, и им снова начинали выкручивать пальцы ног. Он занимался этой работой в течение двух лет.

Анри еще сильнее сжал костлявое плечо:

— Да, он был отъявленный негодяй. И что? Одним негодяем меньше на земле, чему это поможет? Приканчивать коллаборационистов в сорок третьем — дело понятное. Но теперь это ничего не дает, риска почти никакого, это не действие, не работа и даже не спорт: всего лишь нездоровое развлечение. Есть дела поважнее.

— Согласись, что чистка — всего лишь омерзительная комедия, — сказал Венсан.

— То, чем ты занимаешься, тоже комедия, и тоже омерзительная, — заметил Анри. — Хочешь, я тебе скажу? — сердито добавил он. — У вас сердце разрывается оттого, что приключение закончилось, вы делаете вид, будто продлеваете его. Но Боже мой! Главным было не приключение, а те вещи, которые мы защищали.

— Защищают всегда одни и те же вещи, — спокойно возразил Венсан. Можно было подумать, что он обсуждает совершенно абстрактную проблему казуистики. — Знаешь, — продолжал он, — эти мелкие происшествия очень полезны, чтобы освежить память людей. Они в этом сильно нуждаются. Кстати, на прошлой неделе я встретил Ламбера, разгуливающего со своим отцом: есть тут большая доля несправедливости, тебе не кажется?