Симона Бовуар - Мандарины

— Ты пойдешь завтра утром к Грепену? спросил он. Поль усмехнулась:

— Когда ты заберешь что-нибудь в голову?!

— Послушай, эта песня необычайно подходит тебе, ты говоришь, что она тебе нравится, музыка Бержера восхитительна, Сабририо послушает тебя, когда захочешь, могла бы постараться! Вместо того чтобы киснуть на кровати, ты будешь работать над голосом, и это ничуть не хуже, уверяю тебя.

— Я не кисну.

— Во всяком случае теперь, когда я договорился об этой встрече, ты пойдешь?

— Я с удовольствием пойду к Грепену и научусь хорошо петь твою песню, — согласилась она.

— Но не пойдешь на прослушивание, это ты хочешь сказать?

— Что-то вроде того, — улыбнулась она.

— Ты приводишь меня в уныние!

— Признайся, что я никогда тебя не воодушевляла! — Она снова улыбнулась, добавив с нежностью: — Не заботься больше обо мне!

Он предпочел бы позаботиться о ней раз и навсегда и не чувствовать больше, как она следит за ним из-за спины; но, возможно, она все понимала. Он поговорил с Сабририо, написал две песни, составил целый репертуар и позвонил Грепену, он сделал для нее все, что мог. Она с восторгом готова была петь для него, на его вкус, пожалуй, даже слишком часто, но продолжала упорствовать в своем отказе. Анри снова стал безрадостно нанизывать мертвые фразы.

Два часа уже он томился над бумагой, когда в дверь громко постучали. Анри взглянул на часы: десять минут первого.

— Стучат.

Задремавшая на кровати Поль встала:

— Открыть?

Снова раздался стук, и они услыхали веселый голос:

— Это Дюбрей, я вам помешал?

Они вместе спустились по лестнице, и Поль открыла дверь:

— Ничего не случилось?

— С кем? — улыбаясь, спросил Дюбрей. — Я увидел свет и подумал, что могу зайти, ведь всего лишь полночь. Вы собирались ложиться?

Он уже сел в кожаное кресло, куда имел обыкновение садиться.

— Мне как раз хотелось выпить рюмочку! — сказал Анри. — Но я не осмелился бы выпить ее в одиночку. Вас привел мой недобрый ангел.

— Коньяк? — спросила Поль, открывая шкаф.

— С удовольствием. — Дюбрей обратил к Анри сияющее лицо: — Я принес вам горяченькую новость, которая вас очень заинтересует.

— Что за новость?

— Мы более или менее отказались от мысли превратить «Эспуар» в газету СРЛ из-за финансового кризиса, который может последовать...

— Да, — согласился Анри. Он взял рюмку, которую протягивала ему Поль, и со смутным беспокойством отпил глоток.

— Так вот, я иду от человека, у которого полно денег, и он готов, в случае необходимости, поддержать нас. Вы не слыхали о некоем Трарье? Это крупный торговец ботинками, он принимал какое-то участие в Сопротивлении.

— Что-то я о нем слышал.

— У него миллионов видимо-невидимо и безграничное восхищение Самазеллем: удачное сочетание, которое заставляет его оказывать СРЛ весьма существенную помощь. Этим вечером Самазелль затащил меня к себе. Трарье готов профинансировать июньский митинг и предоставит все необходимые капиталы, если «Эспуар» станет газетой движения.

— У Самазелля прекрасные связи, — заметил Анри, залпом выпив свою рюмку; он был слегка раздражен чересчур заразительной веселостью Дюбрея.

— Самазелль — весьма своеобразный тип, который имеет привычку ужинать в городе, — со смехом рассказывал Дюбрей. — От нас с вами такого не добьешься, лично я предпочел бы собирать пожертвования на площадях; но ему это нравится, и сам он всем нравится. Тем лучше, потому что таким образом он собирает денежки: не знаю, что с нами стало бы без него в финансовом отношении. Он познакомился с Трарье во время оккупации и просветил его.

— Он член СРЛ, этот сапожник со всеми его миллионами?

— Вас это удивляет?

Поль сидела напротив Дюбрея, она курила сигарету, пристально глядя на него с враждебным видом. Она собралась было открыть рот, но Анри, угадав возмущение Поль, опередил ее:

— Не скажу, что ваше предложение приводит меня в восторг. Дюбрей пожал плечами:

— Видите ли, всем газетам, рано или поздно, придется принимать частную денежную помощь; свободная пресса — еще одно чудовищное вранье!

— «Эспуар» поправила свои дела, — сказал Анри. — Мы сможем долгое время обходиться без посторонней помощи, если останемся такими, как сейчас.

— Вы сможете обойтись без посторонней помощи, ну а дальше? — с живостью подхватил Дюбрей. — Я прекрасно понимаю: вы единолично создали «Эспуар» и хотите единолично удержаться; я понимаю, — повторил он. — Но подумайте о роли, которая вам предназначена! За этот месяц вы поняли, что СРЛ необходима своя газета, так?