Хулио Кортасар - Вторая поездка

То, что Джарделло одолел Марио Прадаса, не укладывалось у него в голове, и чем больше он узнавал о бое, чем больше деталей складывал воедино, читая газеты и выслушивая очевидцев, тем сильнее в глубине души не признавал поражения, молча искал объяснение, которое изменило бы все застрявшее в памяти, а главное, изменило бы и дальнейшее, то, что произошло, когда Марио не смог оправиться от нокаута, который за десять секунд перевернул всю его жизнь, заставил неудержимо покатиться вниз, два-три с трудом выигранные или сведенные вничью боя с типами, которые раньше не выстояли бы против него и четырех раундов, а через несколько месяцев — забвение и смерть, да и умер-то он, как собака, от болезни, в которой врачи ничего не смогли понять, там, в Мендосе, где не было ни болельщиков, ни друзей.

— Тони Джарделло, — твердил Циклон, устремив взгляд на пиво. — Что за выблядок.

Однажды я собрался с духом и сказал ему, что никто никогда не сомневался в победе Джарделло, и лучшее тому доказательство — то, что вот уже два года он остается чемпионом мира и трижды защищал это свое звание. Циклон выслушал и ничего не сказал, я никогда больше не повторял этого, но должен признаться, что и он больше не ругался, будто бы что-то осознал. Тут я немножко путаю даты, должно быть, именно тогда и состоялся этот бой — чуть ли не главный, за неимением лучшего, в тот вечер, — с Агинагой, левшой, и Циклон, пробоксировав, как всегда вяло, первые три раунда, на четвертом ворвался на ринг, словно ехал на велосипеде, и через сорок секунд левша повис на канатах. Этим вечером я надеялся встретить Циклона в кафе, но он, конечно, пошел праздновать с друзьями или отправился домой (он был женат на девчонке из Лухана и очень ее любил), так что не удалось ничего обсудить. Ясно, что после этого я не удивился, когда в Луна-парке ему устроили перворазрядный бой с Рохелио Коджио, знаменитостью из Санта-Фе, и хотя я ничего хорошего для Циклона не ждал, все же пришел за него болеть, и клянусь тебе, едва мог поверить своим глазам, то есть вначале все было как обычно, и Коджио к началу четвертого раунда намного опережал, и мне уж показалось, будто тот бой с левшой был чистой случайностью, как вдруг Циклон бросился в атаку, без оглядки, так, за здорово живешь, и вот Коджио уже висит на нем, как на вешалке, народ вскочил на ноги, не понимает ничего, а Циклон в два приема уложил противника на восемь секунд, а потом, почти что сразу, вырубил боковым ударом, который, наверное, слышен был на площади Мая. На-кася, выкуси, как говорится.

В этот вечер Циклон явился в кафе с кодлой приспешников, которые вечно толкутся вокруг победителей, но, попраздновав с ними чуточку и сфотографировавшись, подошел к моему столику и сел, будто хотел, чтобы его оставили в покое. Он вроде бы и не устал, хотя Коджио здорово рассек ему бровь, удивило меня другое — то, что он смотрел как-то по-особому, словно спрашивая о чем-то меня или себя самого; время от времени он потирал правое запястье и снова смотрел на меня, точно чокнутый. Я-то, что говорить, был так изумлен увиденным, что ждал, когда он заговорит сам, но в конце концов вынужден был высказать свое мнение, думаю, Циклон понял, что мне до сих пор не верится, левша и Коджио меньше чем за два месяца, да таким манером, просто слов нет.

Помню, кафе потихоньку пустело, хотя хозяин давал нам сидеть, сколько мы хотим, и после того как опускал металлическую штору. Циклон чуть ли не залпом выпил очередной стакан пива и потер поврежденное запястье.

— Должно быть, это Алесио, — сказал он, — сам за собой не замечаешь, но наверняка это советы Алесио.

Он говорил это, будто затыкал дыру пальцем, сам в свои слова не веря. Я был в курсе, что он поменял тренера, и, конечно, мне тогда показалось, что с этим-то все и связано, однако теперь, по зрелом размышлении, чувствую, что и тогда вовсе не был с Циклоном согласен. Разумеется, такой тренер, как Алесио, мог многое сделать для Циклона, однако этот нокаут не с неба же свалился. Циклон разглядывал свои руки, потирал запястье.

— Сам не знаю, что со мной творится, — сказал он таким тоном, будто ему было стыдно. — Знаешь, старик, накатывает как-то вдруг, оба раза одно и то же.

— Ты тренируешься, чудак, — ответил я, — вот сразу и чувствуется разница.

— Допустим, хотя так, сразу... Этот Алесио, он что, колдун?

— Продолжай в том же духе, — сказал я в шутку, чтобы вывести его из состояния отрешенности, — по мне, так тебе теперь сам черт не брат, Циклон.

Читать дальше