Ричард Олдингтон - Все люди - враги

На следующий день утром, отчасти под влиянием сонета Россетти, он, наслаждаясь от души, внимательно рассматривал картину Джорджоне "Сельский праздник". Ощущение некоего совершенного мгновения в жизни, полная гармония между пейзажами и обнаженной женщиной, все еще прислушивающейся к игре на лютне, хотя последний звук уже замер в полуденной тишине, навели его на мысль, что Джорджоне передал здесь в красках нечто, подобное его собственному состоянию, - немой восторг перед красотой, которая открывалась ему, когда он оставался наедине с природой. Это был неуловимый и загадочный поэтический замысел; однако с присущей молодости уверенностью Энтони решил, что нашел ключ к ней... Он вздрогнул, почувствовав, что кто-то стоит рядом и смотрит на него. Подняв глаза, он увидел высокого молодого человека чуть-чуть постарше себя, с копной светлых волос и удивительно голубыми глазами, одетого в поношенный костюм с каким-то невероятно высоким воротничком. Тони уже готов был отвернуться со свойственным англичанам высокомерием, но молодой человек вдруг улыбнулся, и что-то в его улыбке - какая-то смесь дерзости, приветливости и грусти заставило и Тони улыбнуться.

- Вам это очень нравится? - спросил молодой человек полудружелюбно, полунасмешливо.

- Да, - ответил Тони и вдруг, сам не зная почему, прибавил: - мне это будто объясняет меня самого, как будто и я тоже на миг постиг совершенство, которое этот живописец видел так ясно и полно.

Молодой человек снова улыбнулся, и снова Тони не был уверен, дружески или насмешливо.

- Да, да, - сказал он небрежно, продолжая смотреть на Тони, а не на картину. - Да, это прекрасно, конечно, но слишком нереально, идеализированно, слишком надуманно. Знаете, это, пожалуй, несколько похоже на "Королеву фей" Спенсера [Спенсер Эдмунд (ок. 1552 - 1599) - английский поэт].

- Вы так думаете? - прервал Тони. - Но ведь то аллегория, а здесь нечто символическое. Это огромная разница.

- Совершенно верно, - отрывисто заметил странный молодой человек. - Мне было интересно, заметите ли вы это. Но ведь это пастораль, а всякая буколическая поэзия быстро надоедает, - хочется видеть грубую рабочую блузу, сапоги, подбитые гвоздями, хлеб с маслом вместо пышек с вареньем. Между прочим, меня зовут Робин Флетчер. А вас?

- Энтони Кларендон, - сказал Тони, улыбаясь непосредственности незнакомца, которая очень ему нравилась.

- Эн-тони Клар-ендон! Скажите? Звучит шикарно!

Тони не удержался и громко захохотал, но тут же остановился, заметив, что служитель кинул на них неодобрительный взгляд, а какая-то старуха, копировавшая портрет Тициана, даже затряслась от злобы.

- Не обращайте на них внимания, - сказал Флетчер, - они ведь живут за счет этих картин, как омела за счет дерева, только они не так красивы.

Пойдемте, посидим в каком-нибудь кафе.

Тони немножко поколебался, но согласился. Когда они подошли к выходу, он остановился, чтобы посмотреть на фрески Боттичелли [Боттичелли Сандро (1445 - 1510) - итальянский живописец, представитель Раннего Возрождения] над лестницей и на статуи "Крылатая Победа" и "Возничий" на следующей площадке.

- Вам нравится Боттичелли? - спросил Флетчер. - Мне он тоже когда-то нравился, но теперь меня привлекает более примитивное раннее искусство.

Это уж как-никак начало нашего разложения. А мне хочется забраться подальше, туда, где никаким христианством еще и не пахнет. Но мы с вами еще об этом поговорим. Вы где остановились?

Тони сказал.

- Да это около меня, как раз за углом. Я живу в отеле "Дракон". Сколько вы платите за комнату?

- Франк в сутки.

- Да что вы! А вы надолго приехали?

- Нет, недели на две. А что?

- Я плачу за номер два франка в сутки, и я здорово сэкономлю, если вы передадите мне вашу комнату, когда будете уезжать. Вот бы никогда не подумал, что вы живете так скромно.

- Почему же? - с любопытством спросил Тони.

- Да так, знаете ли, судя по вашему костюму, по разговору, по всему... Ну как, передадите вы мне вашу комнату, когда будете уезжать?

- Конечно, я скажу мадам. А вы думаете остаться жить в Париже?

- Вот и кафе, - сказал молодой человек, подводя Тони к столику под большим полосатым навесом. - Что вы будете пить? Кофе со сливками? Я тоже.

Garcon, deux cafes cremes [Кельнер, два кофе со сливками (фр.)]. Теперь слушайте, я вам расскажу все по порядку. Я увидел вас вчера в Лувре и сразу подумал, что вы англичанин. Мне понравилось ваше лицо и понравилось, как вы внимательно разглядывали картины, вместо того чтобы бегать, взад и вперед с "Бедекером" [Популярный путеводитель, выпускаемый немецкой фирмой.