Ян Отченашек - Хромой Орфей

- И чего они зря гвоздят, ослы? - проворчал кто-то в туннеле. - Словно в носу ковыряют. Черт возьми, ну и холод тянет здесь...

Когда же полетят бомбы? Павел прижался к каменной стенке. Вероятно, они задумали что-то особенное, хотят, видно, отбомбить сразу с десятикратной силой. После отбоя, если позволит обстановка, он смоется с завода и поедет к Бореку. Похоже, что все пойдет на лад, беда только, что Борек - первый ученик по химии в их классе - совершенно бездарен как механик. В саду пригородного домика, несмотря на протесты родителей, он оборудовал в старой беседке неплохую лабораторию и занимается там своими фокус-покусами. Уже два месяца, как обещает сделать бомбу, но она все еще не готова. Наверно, Борек боится. "Не беспокойся, - говорит он всякий раз Павлу, выкатывая на него слезящиеся глаза за толстыми стеклами очков, - взрывчатка выходит отличная, хоть и негде ее испытать, в общем за химическую часть я ручаюсь, а вот с механизмом дело не ладится. Был бы тут Карел, помнишь его?"

В последний раз Павел встретил у него несколько однокашников, бывших соучеников по восьмому классу, которые вернулись из рейха: двое удрали сами, остальных отпустили - союзники разбомбили города и предприятия. Приехали, как говорится, с голой задницей. Уже из самого беглого разговора Павел понял, что на них рассчитывать не приходится. Ребята вспоминали чудаковатых учителей, девчонок из их школы, говорили о том, кто где побывал за эти два года, отпускали циничные шуточки. Их худые, с виду веселые лица скрывали что-то, чего Павел не мог выразить словами, но понимал, потому что сам все изведал какая-то смесь опасений и страха, грубости, беспредметных упреков, преждевременной усталости и тупого безразличия. "Наплевать на все!" - как высказался за всех Пепек Баца, бывший первый ученик по прозвищу "Зраза". Пережить и не оглядываться на прошлое!

Павел не сердился на товарищей за такие настроения, он знал, что они хватили горя и не хотят больше ничего знать. А когда он заговорил о войне и о том, что будет после нее, ему ответили недоуменными и даже недовольными взглядами, и Павел оставил эту тему. Странная это была встреча: однокашники разошлись и даже не сговорились, когда увидятся вновь. Наверно, если это будет осуществимо, лишь в день десятилетия выпуска восьмого "Б".

Да, нужно позвонить Монике. Хотя бы позвонить. Вчера отец подал ему письмо, нацарапанное расточительно большими буквами, всего несколько слов: "Приходи! Мне гнусно. Прочитала все детективы, какие только были написаны, и все еще не нашла преступника. Начинаю уже считать ворсинки на ковре. Не бойся, я тебя не люблю, просто заела скука, и хочется видеть твою похоронную физиономию".

Самолет шел вдоль самой кромки облаков, внизу незаметно передвигалась земля, покачивание в пустоте убаюкивало. Войта наконец-то мог предаться размышлениям. Что же он оставил на земле и к чему уже нет возврата? Ребята! Вы все уже знаете? Что сейчас творится на аэродроме? А на заводе? Что с ней? А мама? Что, если ее арестуют... и маму тоже, что, если... что, если ее будут бить на допросе... посадят в тюрьму? Нет, чепуха, они же могут доказать, что Войта не жил с ними. Как это я не подумал о них раньше? В голове только и была эта затея с побегом. Увижу ли я всех их когда-нибудь? Вернусь ли? Что об этом думают мои ребята, рабочие на заводе? Мальчишество, мол, шальная затея, которая может стоить многих жизней. Авантюра? Или геройство? Нет, скажет он, если ему суждено пережить все это, нет. И выложит всю правду. Геройство? Я решился на это потому, что не мог жить так, потому что я не спал ночами, задыхаясь от злобы и унижения, потому что у меня не было сил вырвать ее из сердца, забыть, перестать тосковать по ней! Разве я отважился бы на этот побег, если бы мог обнимать ее, спать с ней в белой комнатке, если бы мог жить вблизи от нее, хотя и в подвале, если бы вообще все не было так безнадежно... Нет, конечно, нет! Ведь я все еще люблю ее, и сейчас, и сейчас, и нет этому конца!

Он с беспокойством заметил, что Коцек внимательно изучает карту и поглядывает на местность внизу. Города и местечки, деревушки, изогнутая полоска реки, шоссе и черные пятна лесов - когда-то на нас набросятся преследователи? - горы, он глянул вниз, - под крыльями косматые хребты и глубокие борозды долин...

Павел посмотрел на часы: тревога длилась уже почти два часа, зенитки стыдливо молчали, гул канонады уступил место свисту пронизывающего ветра. Тоска.

- Где мы летим? - крикнул Войта в микрофон.