Ирина Вильде - Совершеннолетние дети

— Тра… ля… ля…

На этот раз учитель не обрадовался. Даже головой покачал. Дарка знала, что так будет. Он посмотрел на ученицу, и ему, верно, стало жаль ее.

— Твой папа немного ошибся. Знаешь что, маленькая? Я пока что возьму тебя в хор на пробу. Полгода послушаешь, как мы поем, а потом опять попробуем твой голос. Согласна? Довольна?

Учитель вызывал уже на букву «р».

Дарка прилегла на парту, не помня себя от радости. Ей хочется убежать куда-нибудь за город, упасть в сухую траву и кататься по ней, подобно молодому счастливому зверьку. Но Дарка только щиплет себя, чтобы убедиться, что это не сон. Она будет петь в хоре! И, хотя это неприлично, Дарка закрывает глаза, чтобы хоть в воображении увидеть удивленное лицо Данка, когда они встретятся на репетиции хора.

Что-то словно пощекотало Дарке затылок. Она поворачивает голову: Стефа Сидор триумфально улыбается ей. Дарка смотрит на нее влюбленным взглядом, и ее большие, влажные от радости глаза словно говорят: «Славная… славная моя подружка! Ты даже не догадываешься, тебе даже не приходит в голову, что означает для меня близость к тем, кто имеет дело с музыкой. Откуда тебе знать, цветик мой, что музыка — это единственное, что может разлучить или соединить меня с Данком? Ведь ты ничего не знаешь о Данке. Здесь никто ничего не знает о Данке…»

— В среду — женский хор, а по пятницам — смешанный, — заканчивает учитель.

Дарка не отваживается подождать Стефу Сидор и вместе с ней спуститься по лестнице. Она никогда раньше не делала этого. Стефа надевает шапочку перед оконным стеклом.

Дарка в радостном порыве обнимает Лидку.

— Хочешь, пойдем есть мороженое? У меня в кармане тридцать пять леев.

Лидка рассуждает практичнее:

— О, лучше халвы купить!

Будет и халва! Пожалуйста! Может быть, еще кто-нибудь чего-то хочет? Может быть, у кого-нибудь еще есть желания? Может быть, у тебя, Орыська? Может быть, у тебя, рыбка Ореховская? А может, ты, красавица Стефа, хочешь осчастливить меня и принять что-нибудь в этот незабываемый день? Все, все получите, что хотите. Дарка в таком опьянении, что сняла бы с себя форму, разодрала на клочки и дарила бы каждому встречному по лоскутику.

Лидка и Орыська берут Дарку под руки (сегодня и в самом деле надо следить за нею — она просто невменяема) и так идут втроем по тротуару, шумные, как мальчишки. Ищут лавку, где есть халва и мороженое.

Орыська хочет отделиться от них. Не к лицу девочкам так вести себя на улице Что, если, не дай боже, увидит кто-нибудь из учителей?

Но Дарку и Лидку возмущает глупое поведение Орыськи. Теперь возвращаться домой? Дарка просто обижена: в такую минуту думать об учителях и «станции»?

Орыська, самая опытная, заводит их через сени в какую-то лавчонку. Здесь так темно, что глаза, привыкшие к солнечному свету, не в силах помочь ногам и те спотыкаются о столик и чуть не опрокидывают его. Пытаясь исправить ошибку, девочки натыкаются на какого-то верзилу, и Дарка громко вскрикивает. Хозяйка «кондитерской» поднимает штору на единственном окне, и оказывается, что они попали в компанию военных. Парни (очень молодые, даже странно, что они уже военные) ничуть не смущены тем, что произошло. Они улыбаются девушкам и сердечно просят по-румынски остаться с ними, выпить по стакану прохладительного. На дворе такая адская жара!

— Пофтим, пофтим, фрумосе домнишоры! [12] Пожалуйста, пожалуйста, красавицы (рум.).

В Дарку уже вселился бесенок, и она хочет остаться. У нее сегодня такой день, что пусть весь мир перевернется вверх тормашками. Тогда Орыська (какое счастье, думала потом Дарка, что хоть Орыська не сглупила!) поднимает красивую головку и спрашивает так, как умеют только Подгорские:

— И ты, Дарка, способна сесть за стол с военными?

Дарка хватает Лидку за руку, и они вылетают на улицу так же шумно, как ввалились сюда.

— Орыська права! Только смотрите — никому ни слова.

Лидка соглашается повести их в кондитерскую Крамолина. На Русскую. Дарке кажется, что когда-то, в детстве, она уже была там с мамой.

— Хорошо! Идем к Крамолину!

Посередине Главной улицы Дарка вспоминает, что здесь, в доме 77, живет ее хорошая знакомая, госпожа Роберт. Может быть, девочки зайдут вместе с ней? Орыська снова возражает: как, теперь?

Ничего. Дарка только позвонит, скажет несколько слов — и все. В конце концов Орыська соглашается. Дарка ведет их на второй этаж, к двери налево.

— Но боже мой, Дарка, — заявляет Орыська, прочитав табличку на двери, — здесь живут какие-то Энгли…