Лео Перуц - Мастер страшного суда

- Как он поживает? Да кто мог бы на это ответить? Может быть, и хорошо. К сожалению, он уже целый год со мною не живет.

- Уехал? За границу?

- Уехал, да. За границу. Гораздо дальше, чем за границу, многоуважаемый. Если день и ночь к нему ехать десять лет подряд, и тогда не доедешь... Покойного батюшку вашего я тоже знал, лет тридцать прошло с тех пор, как я знавал его. Чему обязан честью, господин барон?

Я был в некотором затруднении, так как не собирался называть ему свое имя. Тем не менее я решил взять на себя порученную мне роль. Изложил ему свою просьбу.

Господин Альбахари, бровью не поведя, выслушал меня с учтивым вниманием и даже кивнул мне поощрительно раза два головою, пока я говорил. Затем он сказал:

- Вас неправильно осведомили, господин барон. Я антиквар, в настоящее время, в сущности, только коллекционер, денежными операциями я никогда не занимался. Случается, правда, что я устраиваю кредит хорошим знакомым, которые обращаются ко мне, но только чтобы им услужить, и охотно" предоставлю себя, разумеется, к вашим услугам. Разрешите узнать, какую сумму вам угодно было бы получить.

- Мне нужны две тысячи крон, - сказал я и увидел, как беспокойно заерзал на стуле доктор Горский.

Старичок посмотрел мне с недоумением в лицо. Потом рассмеялся.

- Вы изволите шутить, господин барон. Я понимаю. Вам срочно требуются две тысячи крон, а через две минуты вы предложите мне полмиллиона за моего Гейнсборо.

Я не знал, что ему ответить. Доктор Горский кусал губы и обдавал меня злобными взглядами. Феликс попытался спасти положение.

- Вы совершенно правы, господин Альбахари, это была шутка, - сказал он. - Мы знали, что вы неохотно и не всякому показываете свои художественные сокровища, и выбрали поэтому не совсем удачный способ с вами познакомиться... Это и есть ваш Гейнсборо?

Он показал на висевшую против нас картину. Я ее до этого мгновения не замечал.

- Нет, это Ромни, - сказал снисходительно господин Альбахари. - Джордж Ромни, родившийся в Дальтоне, в Ланкашире. Портрет мисс Эвелины Локвуд. Оригинал принадлежал мне. Всего только несколько дней тому назад я продал его в Англию.

- Стало быть, копия?

- Да, превосходная работа. Не совсем закончена, некоторые части, как вы видите, набросаны только эскизно. Гениальный молодой художник, рекомендованный мне профессором академии. К сожалению, чересчур гениальный. Юноша покончил с собою.

- Покончил с собою? Здесь, у вас?

- Нет. У себя дома.

- Но работал он здесь, в этой квартире? - спросил доктор Горский. - В какой комнате? Можно это узнать?

- В моей библиотеке, - сказал, удивившись, антиквар. - Она светлее других. Окнами на юг.

- Еще один только вопрос, господин Альбахари. Сколько времени находится ваш сын в больнице для нервных больных?

- Одиннадцать месяцев, - ответил, запинаясь, старик, вытаращив в ужасе глаза на доктора. - Отчего вы это спрашиваете?

- Я знаю, отчего спрашиваю это, господин Альбахари. Вы это сейчас узнаете. Могу я вас просить проводить нас в свою библиотеку?

Габриель Альбахари молча повел нас в библиотеку. На пороге комнаты доктор Горский остановился.

- Чудовище! - сказал он и показал на гигантский фолиант, лежавший в фонаре на резном готическом пульте. Книги подобного формата я никогда еще в жизни не видел. - Чудовище! Эта книга виновна в несчастье, постигшем вашего сына. Эта книга подтолкнула Ойгена Бишофа к самоубийству. Эта книга...

- Что вы, Бог с вами! - воскликнул антиквар. - Правда, он читал эту книгу, когда был у меня в последний раз. Он пришел, чтобы просмотреть альбомы старых костюмов, но, когда я уходил, он стоял перед этим пультом. "Не стесняйся, Ойген, я иду завтракать", - сказал я, мы с ним были старые друзья, я знал его двадцать пять лет. "Если тебе что-нибудь понадобится, позвони слуге". - "Ладно", - сказал он, и с той минуты я не видел его живым, потому что, вернувшись, уже не застал его. А господин, навестивший меня три дня тому назад, сразу же попросил показать ему эту книгу, сделал из нее выписки и сказал, что вернется.

- Он не вернулся. Не мог вернуться. Он умер в тот же вечер... Откуда у вас эта книга?

- Мой сын привез ее из Амстердама. Ради Создателя, что все это значит? Что написано в этой книге?

- Это мы теперь установим, - сказал доктор Горский и приподнял тяжелую, с медною отделкою, крышку переплета. Феликс стоял за ним и смотрел поверх его плеча.

- Географические карты! - воскликнул в изумлении доктор Горский. "Theatrum orbis terrarum"6. Старый географический атлас.