Лео Перуц - Мастер страшного суда

Она закрыла окно, оправила желтый чехол на рояле, окинула взглядом комнату и, найдя все в порядке, вышла. Я встал, чтобы рассмотреть картины на стене. Акварели и небольшие пастели, дилетантская работа - каштановое дерево в цвету, портрет молодого человека, играющего на скрипке, довольно посредственно скомпонованная рыночная площадь в деревне; был здесь и тот натюрморт, который я видел на картинной выставке, - астры и далии в японской зеленоватой вазе, - он, стало быть, не нашел покупателя. Но больше всего этого привлекала меня другая картина, в полумраке висевшая на стене подле рояля: прекрасная Агата Тайхман в костюме Дездемоны, я узнал ее сразу, хотя почти двадцать лет прошло с того дня, когда я видел ее в последний раз.

- Странная встреча после двадцатилетней разлуки, доктор, - сказал я и показал на портрет великой актрисы. Внезапная скорбь овладела мною, я почувствовал, какою чужою стала мне моя собственная молодость, с болезненной ясностью осознал я на мгновение быстротечность времени и его неумолимость.

- Агата Тайхман, - сказал доктор и поправил пенсне на носу. - Я видел ее на сцене один только раз. Агата Тайхман! Сколько лет было вам тогда, барон? Очень мало, не правда ли, девятнадцать или двадцать, не больше. Воспоминание не окончательно забытое, правда? А я, знаете ли, никогда не имел успеха у женщин. Зато сегодня могу хладнокровно стоять перед старым портретом. Я видел ее как-то в роли Медеи, вот и все.

Я не ответил. Инженер посмотрел на нас обоих недоумевающим взглядом, покачал головой, бегло взглянул на картину и прошел в кабинет.

Мы остались в комнате одни. Доктор начинал терять терпение и все чаще посматривал на часы. Я тоже тяготился ожиданием. Взял книгу, лежавшую на письменном столе, но это был словарь, и я положил его сейчас же обратно.

Спустя четверть часа инженер наконец вернулся в комнату. Он, по-видимому, искал что-то на полу, потому что руки у него были в пыли и грязи. Доктор Горский вскочил.

- Сольгруб, что вы нашли? - спросил он. Инженер покачал головой.

- Ничего.

- В самом деле ничего?

- Ни малейшего следа, никакой путеводной нити, - повторил инженер и рассеянно посмотрел на свои руки.

- Там вода, Сольгруб, - сказал доктор. - Вы на ложном пути, неужели вы этого не понимаете? Весь день вы гонитесь за этим призраком. Ваше чудовище не существует - никогда не существовало. Ваше чудовище - смехотворное порождение неправильного хода мыслей, выдумка - сколько раз я должен вам это повторять? Вы вбили себе в голову нелепую мысль и не подвигаетесь вперед.

- А вы что предполагаете, доктор? - спросил инженер, стоя перед умывальником.

- Мы должны постараться повлиять на Феликса.

- Это безнадежно.

- Дайте мне время.

- Время? Нет, времени я вам не могу дать. Разве вы слепы? Разве вы не видите, как он там сидит и молчит и предоставляет нам болтать? Он ни за что не допустит, чтобы его честное слово было сделано предметом дискуссии с весьма проблематичным исходом. Он твердо принял решение, он сделает то, чего от него требует Феликс, быть может, завтра, быть может, еще сегодня ночью, у него палец на курке, а вы хотите располагать временем.

Я хотел возразить, заявить протест, но инженер не дал мне заговорить.

- Я на ложном пути, разумеется, - воскликнул он. - То же самое говорили вы мне сегодня в полдень, доктор, когда я на театральной площади разыскивал шофера, который отвез Ойгена Бишофа к его убийце. Потом, когда я нашел этот дом и поднимался по лестнице, вы крикнули мне вдогонку, что я на ложном пути, что я помешался на своей идее...

- Вы были в квартире процентщика? - перебил я его.

- Процентщика? - переспросил удивленно инженер. - О каком вы говорите процентщике?

- О Габриеле Альбахари. Доминиканский бастион, 8.

- Разве он процентщик? Об этом вы ничего мне не сказали, доктор.

- Он дает деньги в долг под заклады, - заметил доктор Горский. Знакомство не из тех, которыми приходится гордиться. Но при этом он один из наших лучших знатоков искусства и коллекционеров. Ойген Бишоф знал его почти двадцать лет и пользовался иногда его шекспировской библиотекой и альбомами костюмов.

- Вы говорили с этим человеком, господин Сольгруб? - спросил я.

- Нет. Его не было дома, и я воспользовался этим, чтобы осмотреть квартиру в поисках убийцы.

- А каков был ваш успех, об этом вы предпочитаете не говорить, Сольгруб, не так ли? - заметил доктор Горский.

- Молчите! - крикнул инженер и вспомнил в тот же миг, что находится в чужой квартире, а поэтому понизил голос. - Я не нашел его, это правда, но только потому, что составил себе о нем неправильное представление, - вот почему я не нашел его. Логическая ошибка... В моих рассуждениях где-то есть логическая ошибка. Но убийца там, наверху, он не выходил из своей квартиры, он не мог из нее выйти, и я найду его, доктор, будьте в этом уверены.