Лео Перуц - Шведский всадник

- Он был так беден, что у него не было ничего своего, кроме собственной тени, - добавил святой с левой стороны. И великий Иоанн, канцлер Божий, поднял свое худое и строгое лицо и произнес:

- Бедняк в лохмотьях - вот кем он был, когда вступил на путь воровства. Кто может обвинить его в этом, когда богатые неправедными путями умножают свои богатства?!

- За это пусть идет своим путем, он невинен! - прогремел с высоты голос Бога, благостный и звучный, словно огромная арфа.

- Хвала Богу! - прошептал Шведский Всадник, вытирая со лба холодный пот.

- Слава святому имени Его! - прозвучал хор ангелов, бывших вокруг.

Но ангел с мечом не сошел со своего места. Нахмурив брови, он глянул на обвиняемого и обратился к трем судьям:

- Но это еще не все! Я обвиняю его в том, что он стал святотатцем и обворовывал церкви. Целый год он грабил и воровал из храмов и часовен серебряную утварь, и кадильницы, и блюда, и чаши причастия, и светильники, и золотые ларцы для святых реликвий. И все это он хотел использовать для своего счастья и обогащения. В этом я обвиняю грешника сего, и повторяю мое обвинение, и требую кары ему!

- Да, я делал все это, помилуй меня, Боже! - простонал Шведский Всадник, в ужасе глядя на строгий лик святого Иоанна. - Помилуй меня, Боже!

И хор вознес мольбу "Господи, помилуй!", словно бы сочувствуя атаману грабителей.

И заговорил святой, сидевший справа:

- Золото и серебро суть оружие зла на земле, и суть они страшное зло. Мы никогда не стяжали их, и это - не наше!

И левый судья повторил:

- Это - не наше! Все это суета людская. Одна молитва святой Марии, произнесенная со смирением и верой, значит для нас больше, чем горы золота, пожертвованного во храмы.

- Воистину, это не наше, - скрепил святой Иоанн и обратил светлый взор к небу. - Когда Ты, Христе Иисусе, был с нами на земле, Ты не сбирал ни золота, ни серебра. Что же повелишь Ты нам ныне?

Со светлой высоты вновь прозвенел благосклонный голос Всемогущего:

- Пусть идет своим путем!

"О, я не ждал этого! - подумал потрясенный Шведский Всадник и стал шептать "Benidicamus Domino"16, слыша, как та же молитва загремела вокруг из множества уст. - Я не думал, что на небесах так милостивы к бедным грешникам. А тот, с мечом, хотел судить меня по-земному, и не хотел бы я теперь быть на его месте. Почему же он не уходит? Разве дело не кончено? Что еще он хочет?"

- Дело не кончено! - грозно произнес ангел с мечом. - Ибо этот человек, который сейчас втуне бормочет хулу пополам с благодарением, имеет на своей душе еще один тяжкий грех: он зло обманул одного шведского дворянина, своего друга и товарища, в беде и предал его на муки! Гнев Божий и горе ему! Я повторяю это трижды!

И тут воцарилось молчание, и не вдруг нарушил его святой, заговорив печальным и суровым голосом:

- Да, это, воистину, тяжкий и горький грех, - сказал он. - За него полагается суровая кара!

- Как могло быть, что ты предал своего товарища в беде? - строго спросил другой святой. - Или в душе у тебя угас свет Божий?

А святой Иоанн покачал седою головой:

- Сказано много, да, может быть, не все это правда? Не хочу я верить в такое страшное дело! Обвинитель! Где твои свидетели?

"Да, есть ли у тебя свидетели? - робко подумал Шведский Всадник, в сердце которого ужас мешался с надеждой. - Где ты их найдешь, свирепый ангел? Никто ведь ничего не видел".

- Свидетели готовы! Они ждут, чтобы Высший суд выслушал их, - грозно проговорил ангел. - Дайте им место, ибо их будет много.

По его знаку небесное воинство раздвинулось, освободив большое пространство. И ангел запел глубоким басом:

Степь и лес, камыш и прут,

И тропа, и колея,

Ветер, поле и земля,

Мох сухой, песок и трут,

И зола из очага,

Камни, доски, кочерга,

Веник, ступка, балки крова

Встаньте здесь, держите слово!

И тут из бездны поднялись безгласные вещи - земные свидетели. Шурша, скрипя, свистя голосом ветра, гудя голосом огня в очаге, начали они говорить, и небесные судьи внимали им и понимали их речи...

- Свидетели сказали и были услышаны. Преступление установлено! произнес Иоанн.

- Он виновен! - подтвердил голос Бога. - И я определяю ему участь: он один понесет свой грех до конца дней своих и не умрет, пока не отдаст свою жизнь, чтобы искупить его, и никому он не сможет признаться в грехе своем, кроме ветра и земли!

Шведского Всадника била смертная дрожь. Прижав ладони к вискам, он ползал на коленях, не смея поднять глаза на судей. И небесные жители плакали круг него о его погубленной душе, и даже ангел с мечом, казалось, сжалился наконец и сказал, глядя ввысь: