Лео Перуц - Снег Святого Петра

- К господину барону? - пробормотал он, слегка заикаясь.- Может быть, все-таки к господину инспектору?

- Нет. Барон желает поговорить с вами лично. Он окончательно смутился.

- Господин барон? Лично? О чем может говорить со мною господин барон? Господин инспектор иногда приглашает меня поговорить о делах, но чтобы господин барон?.. Вот уже пять лет, как я живу здесь, и он еще ни разу не вызывал меня... Очевидно, соседи насплетничали. Подумаешь, несколько поленьев дров. Все же так поступают...

Я принялся успокаивать его:

- Нет, нет. Это не по поводу дров.

Он разволновался еще больше:

- Что? Значит, это не потому, что я взял дрова?.. Ну, тогда я понимаю, в чем дело. Когда он увидел меня в той комнате, то сразу же так сурово на меня посмотрел... Но каким образом он узнал? Клянусь вам, господин доктор, и готов подтвердить это под присягой на суде, что это случилось один-единственный раз. В рождественский сочельник... Во всем доме не было ни кусочка мяса, вот жена и сказала...

Он не договорил. Порывистым движением схватив со стула свою шляпу, он нетвердыми шагами вышел из комнаты.

* * *

Вечером того же дня я отправился к Бибиш. Я застал ее за микроскопом. На ее столе, среди тиглей, колб и пробирок, стоял нетронутый ужин.

- Чрезвычайно мило с вашей стороны, что вы вспомнили обо мне,- сказала она.- Мне очень приятно, что вы пришли. Бедняжка Бибиш! Целыми днями за работой. Работа не отпускает меня ни на минуту.

Она заметила мое разочарование и улыбнулась. Но сейчас же вслед за тем лицо ее снова стало серьезным.

- Я очень изменилась за последний год, не правда ли? Я уже не та, какой была раньше. Да... Как вам это объяснить? Я превратилась в сосуд, в котором хранится необычайная и гениальная идея. Эта идея исходит не от меня, я сознаю это, но она всецело заполняет меня и не дает покоя. Я чувствую, как она бежит в моих жилах и примешивается ко всем моим ощущениям. Одним словом, она целиком завладела мною.

Она снова улыбнулась.

- Может быть, все это звучит чересчур напыщенно. Да, я всего лишь незначительная ассистентка, но эта работа стала частью моей жизни. Вы понимаете меня? Не смотрите же на меня так мрачно. Не дуйтесь. Я так довольна, что вы пришли! Завтра... Хотите пойти со мною завтра погулять? На часок перед завтраком. В восемь утра. Постучите мне в окно. Я буду готова. Наверное...

Я ушел не сразу. В нескольких шагах от ее дома я остановился и долго смотрел в освещенные окна.

В девять часов пришел барон. Он не заметил меня. Бибиш сама открыла ему дверь. Затем закрылись ставни окон.

Шесть часов подряд простоял я в снегу на морозе. Только в три часа утра барон вышел из дома Бибиш.

Остаток ночи я провалялся без сна в своей постели.

* * *

В восемь часов утра я постучал ей в окно. Внутри ничто не шелохнулось. Я постучал еще раз.

Двери дома раскрылись, и на улицу выскочил мальчик лет одиннадцати, неся в руках два пустых кувшина из-под молока.

Он посмотрел на меня с подозрением.

- Барышня спит,- сказал он.- Приказала не будить.

Желая придать своим словам особенное значение, он приложил палец к губам, а затем пустился бежать и скоро скрылся из виду.

Еще несколько секунд сквозь густой туман до меня доносился скрип его удаляющихся шагов.

Глава XI

Мне думается, в тот момент, когда я разбил стеклянную трубочку и вылил ее содержимое на ковер, я упустил случай, которому не суждено больше повториться: я упустил возможность решающего вмешательства в ход событий. Какое-то неопределенное, смутное чувство подсказывает мне, что если бы я исполнил тогда желание барона фон Малхина, то, может быть, дело приняло бы совершенно иной оборот. Я этого не сделал и тем самым, сдается мне, сам исключил себя из цепи последующих событий. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что всегда оставался всего лишь зрителем, страстно волнуемым всем, что узнавал и видел, но не принимавшим никакого активного участия в происходящем. И в том, что именно я стал жертвой того невероятного и необъяснимого оборота, который приняли события, что именно я получил ранения и угодил в больничную палату, где мне еще долго предстоит валяться в горячечной лихорадке и полубреду,- во всем этом я вижу зловещую иронию судьбы.

С другой стороны, я не имею права жаловаться: я-то хоть остался жив. Не знаю, какая судьба постигла остальных героев драмы. Удалось ли барону спастись от разыгравшейся в последний момент бури? Что случилось с Федерико? А она - что сталось с ней? В том, что она осталась жива и находится в безопасности, у меня не возникало сомнений.