Плутарх
Алкивиад и Гай Марций Кориолан
Плутарх
Алкивиад и Гай Марций Кориолан
Алкивиад. Перевод Е. Озерецкой
Гай Марций Кориолан. Перевод В. Алексеева
[Сопоставление]. Кориолан. Перевод В. Алексеева
АЛКИВИАД
I. РОД Алкивиада по отцовской линии восходит к Эврисаку, сыну Аякса, а со стороны матери - Диномахи, дочери Мегакла, он был Алкмеонидом. Его отец, Клииий, прославился в морском бою при Артемисии, командуя триерой, вооруженной им на свой счет, а позже погиб, сражаясь с беотийцами при Коронее. Опекунами Алкивиада были его родственники - Перикл и Арифрон, сыновья Ксантиппа. Справедливо говорят, что расположение и любовь к нему Сократа немало содействовали его славе; взять хотя бы Никия, Демосфена, Ламаха, Формиона, Траеибула и Ферамша, знаменитых людей, современных Алкивиаду - даже имена их матерей неизвестны, что же касается Алкивиада, то мы знаем имя его кормилицы - лакедемо.нянки Амиклы и его воспитателя Зопира, так как Антисфен упоминает о первой и Платон- о втором.
Быть может, не стоит говорить о красоте Алкивиада, но она оставалась цветущей и в детстве, и в юношестве, и в зрелом возрасте, словом - всю его жизнь, делая его любимым и приятным для всех. Ибо неверно то, что говорит Еврипид - что у всех красавцев и осень прекрасна, но Алкивиад, среди немногих других, имел это счастье благодаря своему прекрасному сложению и здоровью. Он немного картавил, и говорят, что даже это ему шло, придавая его речи убедительность и грацию. Аристофан упоминает об этом его недостатке в стихах, в которых высмеивает Теора:
"А вот Теор! А я-то думал - ворон!"
Картавя, то же повторил Алкивиад:
"А... вот... Теор! А я-то... думал... вор...- он!"
И Архипп, насмехаясь над сыном Алкивиада, говорит: он идет медленным шагом, волоча свой гиматий, и, чтобы казаться еще больше похожим на отца,
картавит, голову склонивши на плечо.
II. В ЕГО характере позже появились противоречия и внезапные колебания - естественное следствие преследуемых им больших целей и неверностей его судьбы. Но из всех тех сильных и пылких страстей, которым была подвержена его душа, самой пылкой было честолюбие и стремление к первенству во всем, как это видно из рассказов о его детстве. Однажды он боролся; чувствуя, что противник его одолевает, Алкивиад, чтобы не упасть, притянул ко рту руки побеждающего и чуть не прокусил их насквозь. Тот отпустил его, говоря: "Ты, Алкивиад, кусаешься, совершенно как женщины". "Вовсе нет, - возразил последний, - как львы". В другой раз, будучи еще совсем маленьким, он играл в кости на узкой улице, и, когда была его очередь бросать, подъехала нагруженная повозка. Сперва Алкивиад приказал вознице остановиться, так как кости падали как раз в том месте, где повозка должна была проехать. Но грубый человек продолжал двигаться, не слушая его; другие дети расступились, Алкивиад же бросился лицом вниз на землю перед повозкой и велел вознице ехать, если он хочет. Тот, испугавшись, осадил лошадей, а товарищи Алкивиада в страхе за мальчика с громкими криками окружили его. Когда он начал учиться, он охотно занимался у разных учителей, но никогда не хотел обучаться игре на флейте, как занятию презренному, недостойному свободного человека. Он говорил, что плектр и лира нисколько не искажают черт лица и выражения, приличествующего свободному, в то время как у того, кто дует во флейту, искажаются не только губы, но и все лицо, делаясь неузнаваемым даже для близких. Кроме того, играя на лире, можно одновременно и петь, флейта же так закрывает рот, что не дает возможности ни петь, ни говорить. "Пусть играют на флейте, - говорил он, - дети фиванцев, так как они не умеют вести беседу. Мы же, афиняне, имеем, как рассказывают наши отцы, родоначальниками богиню Афину и Аполлона; первая бросила флейту, а второй даже содрал кожу с флейтиста". Таким образом, соединяя серьезные доводы с шуткой, Алкивиад перестал заниматься этой наукой, а за ним и другие, так как между детьми быстро распространилось мнение, что Алкивиад справедливо осуждает игру на флейте и высмеивает тех, кто учится играть на ней. С этих пор флейта была совершенно исключена из числа занятий благородных людей и стала считаться достойной всяческого презрения.
III. АНТИФОНТ написал в своем пасквиле, что Алкивиад, будучи ребенком, убежал из дома к некоему Демократу, одному из своих любовников. Арифрону, хотевшему объявить о нем через глашатаев, Перикл не дал на это согласия, говоря: "Если он умер, то благодаря объявлению узнают только на день раньше о его смерти; если же он жив, мы опозорим его на всю жизнь". Антифонт рассказывает еще, что Алкивиад убил ударом дубины одного из сопровождавших его рабов в палестре Сибиртия. Однако не следует верить словам того, кто сам признался, что бранился из личной ненависти.
Читать дальше