Плутарх - Алкивиад и Гай Марций Кориолан

Наступивший вечер положил конец беспорядкам. Ранним утром началось страшное возбуждение среди народа. Видя, что он стекается отовсюду, консулы, в страхе за судьбу города, созвали заседание сената и предложили ему решить, какими благожелательными речами и мягкими постановлениями можно водворить тишину и спокойствие среди народных масс. Они говорили, что в настоящую минуту не время проявлять свое честолюбие или спорить о почестях, - дела находятся в опасном, обострившемся положении; необходима власть умная и снисходительная. Большинство согласилось с ними. Тогда консулы явились в Народное собрание и обратились к народу с речью, - какая всего более была необходима. Они старались успокоить его, вежливо отвергали возводимую на них клевету, не выходя из границ умеренности, советовали ему исправиться, порицали его поведение и уверяли, что относительно цены при продаже хлеба сенат будет действовать вместе с народом.

XVIII. НАРОД, за немногими исключениями, соглашался с ними. Порядок и тишина, с какою он держал себя, доказывали ясно, что он слушает их, разделяя их мнение, и успокаивается. Но тут вмешались в дело трибуны. Они объявили, что народ будет слушаться умных решений сената во всем, что может быть полезно, но требовали Марция для оправдания в его действиях: разве он возбуждал сенаторов и отказался явиться по приглашению трибунов не для того, чтобы произвести в государстве смуты и уничтожить демократию? Обрушив удары и брань на эдилов, он желал возжечь, насколько это от него зависело, междоусобную войну, заставить граждан взяться за оружие... Их речь имела целью унизить Марция, если бы он начал, в противоположность своему гордому характеру, льстить народу, или же, когда бы остался верен своему характеру, вооружить против него народ до последней степени, - на что они всего более рассчитывали, прекрасно изучив его.

Обвиняемый явился как бы для оправдания. Народ умолк; воцарилась тишина. Ожидали, что Марций станет молить о прощении, он же начал говорить, не только ничем не стесняясь, но и обвинял народ более, чем то позволяла откровенность, и своим голосом и наружностью показывал мужество, граничившее с презрением и пренебрежением. Народ пришел в бешенство, явно выказывал свое неудовольствие и раздражение вследствие его речей. Самый дерзкий из трибунов, Сициний, посоветовавшись немного с товарищами по должности, громко объявил затем, что трибуны произносят Марцию смертный приговор, и приказал эдилам вести его на вершину Тарпейской скалы и оттуда немедленно сбросить в пропасть. Эдилы схватили его; но даже народу поступок трибунов показался чем-то ужасным и наглым, что же касается патрициев, они, в исступлении и ярости, кинулись на крик Марция о помощи. Одни толкали тех, кто хотел взять его, и окружили его, другие протягивали с мольбой руки к народу. Речи и отдельные слова пропадали в таком страшном беспорядке и шуме. Наконец, друзья и родственники трибунов, убедившись, что Марция можно отнять и наказать, только убив множество патрициев, посоветовали трибунам отменить необыкновенное наказание для подсудимого, смягчить его, не убивать его насильно, без суда, но подвергнуть суду народа. После этого поднялся Сициний и спросил патрициев, почему они отнимают Марция у желающего наказать его народа. В свою очередь, последние спрашивали их: "Для чего и почему вы желаете без суда наказать самым жестоким и беззаконным образом одного из первых людей в Риме?" - "Не считайте это предлогом для вашего несогласия и вражды с народом: он исполнит ваше требование, обвиняемый будет судим, отвечал Сициний. - Тебе, Марций мы приказываем явиться в третий рыночный день и убедить граждан в своей невиновности. Они будут твоими судьями".

XIX. ТЕПЕРЬ патриции были довольны решением и весело разошлись, взяв с собою Марция. В промежуток времени до третьего рыночного дня - рынок у римлян бывает каждый девятый день, который зовется "нундины", - объявлен был поход против антийцев, что давало патрициям надежду на отсрочку суда. Они рассчитывали, что война затянется, будет продолжительна, а за это время народ сделается мягче; гнев его стихнет или совершенно прекратится среди забот относительно ведения войны. Но с антийцами был вскоре заключен мир, и войска вернулись домой. Тогда патриции стали часто собираться: они боялись и советовались, каким образом не предавать им Марция в руки народа, с другой стороны - не давать вожакам повода возмущать народ. Заклятый враг плебеев, Аппий Клавдий, произнес сильную речь, где говорил, что патриции уничтожат сенат и совершенно погубят государство, если позволят народу иметь над ними перевес при голосовании. Но старшие и отличавшиеся приверженностью к народу сенаторы говорили, напротив, что, вследствие уступок, народ будет не груб и суров, а, наоборот, ласков и мягок; что он не относится с презрением к сенату, но думает, что последний презирает его, поэтому предстоящий процесс сочтет за оказываемую ему честь, найдет себе в ней утешение и что его раздражение прекратится, лишь только в его руках очутятся камешки для голосования.