Федор Кнорре - Без игры

— Пошли, — равнодушно согласился он, с усилием поднялся и пошел медленно, хотя ему казалось, что он почти бежит.

— Ты что, ударился здорово?.. Слышь-ка, а ведь я тебя где-то видела... Откуда ты прилетел? А?.. — Она на ходу оборачивалась, забегая вперед. — Как тебя звать-то?

— Иван.

— Слушай, Иван, а не пропадем мы тут с тобой вместе за компанию? У тебя машина-то на бензине?

— На скипидаре. Давай скорей.

Женщина нервно рассмеялась коротким, всхлипывающим смешком.

— Да ты сам-то еле тащишься, за мной не поспеваешь... Иван... А меня: Ольга. А то сгорим, на том свете встретимся, не знаешь, как тебя и окликнуть.

Смутновато помнилось ему, что было потом. Небольшой стожок сена на поляне вдруг как бы сам собой вспыхнул и бойко запылал. Что-то обожгло ему висок, он смахнул как комара тлеющий, уже догоравший на лету кончик кривой хвойной веточки. Потом, уже на своем месте в самолете, когда тот уже начал разбег, он точно определил, что расстояния для взлета недостаточно, но сделать все равно ничего нельзя, машина бежала невыносимо медленно, а горящие кусты надвигались удивительно быстро. Не хватает разгона, скорость мала — чувствовал он физически. Его руки и ноги делали все правильно, а он, как со стороны, безучастно наблюдал за происходящим, понимая, что все сейчас кончится. Его опыт и расчет ему ясно говорили: тянуть ручку на себя еще нельзя, но кусты на просеке, по обе стороны от дорожной колеи, уже закрывали все вокруг дымом, и он приказал себе сделать неправильное. Он потихоньку потянул ручку на себя. Раньше времени. Но времени все равно не было.

По лесу клокотал, ревел свирепый, дорвавшийся до воли огонь.

Самолет почему-то все-таки оторвался и пошел невысоко над кустами. Снизу дохнуло жаром, обдало едким дымом и запахом гари, защипало глаза под очками. Он знал, что, если еще возьмет на себя ручку, машина не вытянет и неизбежно провалится, и с изумлением ощутил, что какая-то новая сила вмешалась, подхватила на горячей ладони машину и потянула вверх. «Восходящий поток горячего воздуха! — понял он. — А все-таки сейчас загоримся и взорвемся», — и тут заметил, что кудрявые вершины горящих деревьев уже дымят где-то внизу. Теперь полоса дыма сверху казалась не такой уж большой, приглаженная ветром, тянулась в одну сторону, где-то позади, а прямо внизу было зеленое море нетронутого леса, и далеко впереди блеснула на солнце вода, исчезла — и открылась излучина реки. Каждую минуту он ждал, что кончится бензин, и потому, едва добравшись до реки, развернулся и низко пошел вдоль берега, выбирая место для посадки. Мотор уже чихнул раз, другой... Он решился и очень хорошо, мягко сделал посадку. Машина все медленнее катилась себе по песку, справа плескалась река, слева тянулся травянистый откос берега. И тут, совсем было остановившись, машина вдруг качнулась, что-то хрустнуло под левым колесом, ее круто развернуло, она зацепилась крылом за куст и замерла.

Женщина первой соскочила на землю, вытащила и поставила на ноги девочку, которая обеими руками прижимала к груди закутанную в платок кошку.

Он перевалился через борт кабины, сполз на землю и, к своему удивлению, сел, обнаружив, что ноги его почему-то плохо держат. Стиснув зубы, поднялся, увидел девочку в тот момент, как она, распеленав из платка, выпускала на траву кошку. Без всякого интереса отметил, что у кошки очень длинные уши, и вяло удивился, когда она, неуклюже ковыльнув два раза, принялась тут же есть траву. Немного погодя он сообразил, что, значит, это не кошка, а заяц, и тут же позабыл об этом. Он подошел к воде и остановился, не зная, что делать дальше. Он не терял сознания, но вязкая пелена безучастного равнодушия окутывала его со всех сторон, мешала думать, даже двигаться мешала. Он стоял у самой кромки воды, позабыв снять очки, и все собирался нагнуться, но это было очень трудно, особенно потому, что ему казалось, что вода плещется то у самых его ног, то уходит от него куда-то далеко, вниз, и тогда голова начинает кружиться от страха свалиться с высоты.

Он выждал момент, когда вода была совсем близко, стиснул зубы, решительно нагнулся, и все поплыло и спуталось. Кто-то крепко поддерживал его под руку, а он стоял на коленях в воде. Ольга крепко поддерживала голову, а у самых губ он увидел сложенные ковшиком ладошки девочки. Высунув от усилия кончик языка, она старательно раз за разом зачерпывала и подносила воду ему к губам и каждый раз все разливала ему на грудь.

Он почувствовал холод на груди и в ногах, мокрых выше колен, оттолкнул Ольгу, встал на четвереньки и потом выпрямился.