Айбек - Детство (Повесть)

Я стремглав бегу домой.

— Мама, быстро! Где моя чалма?

— Что такое? — не понимая, спрашивает мать…

— Мы молитву, молитву идем читать, о вспомоществовании! — Я торопливо надеваю стеганый ватный халат, новые ичиги с калошами. Срывая с колышка бабушкин кисейный платок, кое-как наматываю его на голову и бегу в школу.

В школе уже собралось с десяток мальчишек-подростков пятнадцати-шестнадцати лет. Я оказался самым маленьким среди них. Ребята при виде меня зашептались. Учитель догадался и пошутил:

— Он хоть и мал, да удал, вам не уступит.

Я краснею и отворачиваюсь в смущении.

Все мы во главе с учителем молча выходим на улицу. Сворачиваем в переулок и тут же натыкаемся на свалку: какие-то мужчины наскакивают друг на друга, тузят кулаками.

Учитель останавливается. К нему подходят старики.

— Разведите, разведите их, почтенный!

Учитель бледнеет от гнева.

— Стой, стой! — кричит он. — Побойтесь аллаха, невежды!

Участники драки смущенные расступаются: у кого ворот разодран, у кого рукав чуть держится.

— Простите! Простите, почтенный!..

— В чем дело? Из-за чего скандал? — спрашивает учитель, еще не остывший от гнева.

Старики поясняют:

— У одного бедняка подошел срок долгу, и он решил продать дом. Из-за дома и скандал. Нашлись люди с достатком, и тому хочется взять, и другому завидно…

Вскоре мы входим в угловой двор по левой стороне переулка. Навстречу нам выбегает небольшого роста обходительный человек лет тридцати пяти-сорока. Больная лежит на просторной красивой террасе. Хозяин дома, сорвав с колышка большую шаль, торопливо прикрывает ею лицо больной. С поклоном показывает на разостланные одеяла:

— Пожалуйста, господин мой!

— Как ваша супруга? — справляется учитель, снимая кауши.

— Ей день ото дня все хуже, почтенный, — шепчет хозяин. — Может, после молитвы о вспомоществовании голову поднимет.

— Коран — слово божье. Молитва о вспомоществовании может сотворить чудеса, она и злых духов изгоняет, Да исцелит ее сам аллах! Душа, если она не отлетела, всегда таит в себе надежду. Неверие и отчаяние — от дьявола.

Учитель садится, скрестив ноги.

— Ну что ж, начнем! — говорит он, обращаясь к нам.

Мы рассаживаемся вокруг него на мягких одеялах и начинаем читать соответствующую суру корана.

Я украдкой приглядываюсь ко всему. Хотя двор был маловат, дом и терраса были уютные и напоминали изящную шкатулку. Крыша железная, столбы и наличники крашеные. Во дворе много цветов. Маленькая девочка, с трудом поднимая ведро, несла воду на кухню. На кухне какая-то старуха топила в большом казане курдючное сало. Аппетитный запах выжарок распространялся по всему двору.

Мы все читаем в один голос, торжественно и нараспев. Учитель время от времени дует на больную: «Суф!» Одновременно и мы все разом чуть наклоняемся в ее сторону. Читаем долго, все устали. Только у учителя голос остается чистым и ясным, усталости у него совсем не заметно.

Чтение продолжается ровно два часа. Закончив, мы все вздыхаем с облегчением: «Ух!» А учитель сидит важный и строгий.

— Воды… — чуть пошевелившись, тихонько шепчет больная.

Хозяин торопливо протягивает ей пиалу воды. Потом, сложив руки на груди, говорит, обращаясь к учителю:

— Прошу, почтеннейший! Прошу в дом.

Все мы во главе с учителем проходим в дом. Учитель садится на почетное место. На одеялах разложены мягкие подушки. Комната красиво убрана. Рядами стоят сундуки, в нишах много разной посуды. Напротив входа по углам стоят две чудесные китайские вазы. Все мы молча любуемся ими.

Учитель поинтересовался, что это за вазы. Бай чуть приметно улыбнулся.

— Покойный родитель наш привез их из Кашгара. Я тогда еще молод был. Очень редкостные вазы, — сказал он с гордостью.

Расстилается скатерть. Появляются мягкие лепешки, сладости. Вносится бурно кипящий самовар.

— Берите, берите! Кушайте, — приглашает бай учителя и нас.

Наш подслеповатый чтец корана основательно налегает на сладости. А я стесняюсь, веду себя очень сдержанно, Появляется жирный, обильно приправленный мясом плов. Учитель с аппетитом принимается за него, приглашая и нас.

— Берите, дети, берите! Очень вкусный плов получился. Такой плов, что во всех семи поясах земли не найти равного ему.

Тут мы тоже налегаем на плов. Потом пьем крепкий-крепкий чай. После этого учитель поднимает руки: «Омин!» — и долго читает всякие благожелания хозяину. Мы прощаемся и уходим.