Айбек - Солнце не померкнет

Стало жаль солнца. Оно, словно дымясь, начало плавиться. Но скоро оно вымоет свои золотые косы в прозрачной горной воде и его улыбка будет переливаться на чистом, как снег, теплом пуху хлопка в его далекой стороне. Эта улыбка будет гореть в песнях, на девичьих зубах, в ярких серьгах сборщиц.

Боец отвел взгляд на перевернутые вагоны. Их тоже стало жалко. Для Бектемира паровозы были живыми, могучими существами. Сейчас и они беспомощны!

Повернувшись, он ощутил на лице какую-то шишку величиной с орех и острую боль в правом бедре. Но медсестрам сейчас было не до него. Они едва успевали смотреть за тяжелоранеными. Кое-как он перевязал сам себя.

Закончив перевязку, Бектемир вспомнил Аскара.

"Что с ним? Не случилось ли беды?"

Эти два дня многих унесли из жизни. Вчера на командный пункт ворвались три немецких танка. В неравной схватке погиб старший сержант Краснов.

С трудом доходило до сознания, что капитан Стеклов на глазах у гитлеровцев, остервенело бросившихся, чтобы взять его живьем, сам себя взорвал последней гранатой.

… Сафар, раненный в ногу, был отправлен в госпиталь. А сегодня утром Али, поддерживая перебитую руку, через лес отправился в санбат.

"И Аскара не видно, — оглянулся боец. — Неужели с ним что либо случилось?" — не давала покоя мучительная мысль.

Бектемир, поднявшись, медленно пошел разыскивать Аскар-Палвана.

— Ну, что у тебя? — спросил он глухо, сдавленным голосом, когда нашел Аскар-Палвана с перевязанной головой.

"Смерть слегка задела меня и пролетела мимо. Сегодня она чересчур пошутила со мной. Э, и с тобой, вижу, заигрывала.

— Кажется, она нас будет медленно жевать. — Бектемир через силу улыбнулся. — Долго будет жевать.

— Лишь бы не проглотила, — согласился Аскар.

Откуда-то появился Дубов. Он весело оглядел солдат:

— Ну как живете?

— Живем… — пожал плечами Палван. — Пока живем… Отогнали фрица.

— Голова нового командира, оказывается, мудрая… — похвалил Дубов. — Смелый человек. А не то бы нам это место не очистить от эсэсовцев даже за неделю. Да и не знаю, что было бы с нами.

— Хороший командир… — согласился Палван. — Хотя по виду не скажешь, что богатырь.

— Это правильно. Показал себя. — Дубов покрутил усы. — С таким не страшно рядом быть.

Аскар-Палван хотел еще что-то добавить. Но улыбка сошла с лица.

Все повернулись в сторону, где пламя поднялось в бешенстве, словно намереваясь проглотить небо.

— Россия, Россия, — прошептал Дубов. — Ты в истории много раз горела. Но каждый раз выходила из огня, закаленная — как сталь, блестящая — как сталь.

Глаза солдата повлажнели. Не скрывая своих чувств, он продолжал стоять и смотреть вдаль, на бушующее пламя.

А вечером бойцы ушли на похороны. Друзья в последний раз взглянули на капитана Стеклова, старшего сержанта Краснова и многих, многих других.

Всю ночь под грохот вражеских пушек шла подготовка к новым боям. Пехотинцы, артиллеристы, саперы, танкисты, связисты — словом, все ждали команды, чтобы перейти в наступление.

Враг, пытаясь прощупать наши силы, предпринял несколько разрозненных боевых действий. Его атаки были отбиты.

У Бектемира поднялось настроение.

Среди бойцов, которые впервые оказались на передовой и с опаской поглядывали вокруг, вздрагивая из-за каждого пустяка, Бектемир чувствовал себя опытным, закаленным.

По возможности он пытался учить их, как вести себя в бою, как уберечься от опасности.

— Вот это мина пролетела. Слышите звук? Она упадет далеко. А это снаряд. Тоже далеко взорвался.

Новички с почтением слушали Бектемира.

Даже в короткие минуты затишья Бектемир не отрывал глаз от вражеских окопов. Мало ли что может случиться? Иногда он "шутил" с немцами. На край окопа пристраивал какую-нибудь помятую каску, и немцы мгновенно открывали огонь. Боец находил цель и спокойно нажимал на спусковой крючок. В батальоне Бектемира не считали снайпером, но сам он чувствовал себя в стрельбе уже сильным, хотя никогда никому об этом не говорил.

Бектемир хорошо знал не только свою винтовку. Он присматривался и к другим видам оружия.

— На фронте все пригодится, — говорили опытные воины. — Все нужно знать.

И Бектемир помнил об этом.

Оружие постепенно становилось послушным ему. Он даже изучил трофейный немецкий автомат Ивана Самарина — невзрачного бойца с рыжим пухом на лице и тонким голосом. Автомат достался солдату в подарок за то, что ночью ходил за "языком" и, накрыв немца на посту, связал ему руки и приволок в батальон.