— Но это же в течение двух месяцев. А между тем есть такие, которые в первый же день вышли из боя с орденом Ленина. Конечно, дело не в орденах. Когда я, простившись с женою, детьми, приехал сюда из далекой Сибири, разве я думал об орденах? О нашей земле, о нашей свободе я думал. Я не хочу, чтобы врагу перепала даже горстка родной земли. Не хочу, чтобы даже кусок болотистой глины враг унес на своей подошве! А сейчас что творится? Он идет, перепрыгивая через целые реки захватывает деревни и города. Его танки ползут по костям наших людей. Желание у него одно — на Москву напасть. Хочет в самое сердце ударить… Москва ведь сердце русского народа.
— Постой, Дубов, — перебил Бектемир. — Почему русского? Зачем ты меня в сторону оттираешь? Москва — мать и узбека! — Бектемир даже пересказал товарищу смысл стихотворения "Москва — наша мать", которое он прочитал недавно в случайно попавшейся в руки узбекской газете.
— Я не буду спорить с тобой. Кремль — всем нам голова. Ленин ушел, соединив руки народов всей России. Я о другом говорю. Натура — русская широка. То есть не жадная. Уразумел ты это? Но не можем мы назад шагать. Это — позор! Ведь если на твою страну напал самый оголтелый бандит, если он обращает в золу твой дом, если он вздергивает на виселицу седые волосы твоей матери, позорит жену, дочерей… Да разве перечислишь все его преступления? Что делать с врагом? Только уничтожать! Чтобы духу его не было. Правда, есть у нас и такие шкуры, которым кажется, что если их шея лишится головы, то весь мир перевернётся вверх дном. Говоря правду, Бектемир, встречал я и трусов.
…. — Есть такие, — согласился Бектемир. — Узбеки говорят! "Трус даже телячье стадо грязнит". Верно, война трудная. Это кровь, муки. Но для джигита бежать от врага разве не хуже смерти? Удивляюсь, почему некоторые не могут понять этого? Вот я в горах жил, тысячи колхозных баранов находились в моем распоряжении. Сыт, одет. Молоко дешевле воды. Сам свободен, как ветер. Но я полюбил русскую землю. А она горит. Как же спокойно смотреть на пожар? Ведь это горит наша земля! Огонь подбирается к нашей жизни.
— Не подберется. Мы-то здесь на что?! Сохраним и землю и жизнь…
Дубов не закончил фразы, его позвал командир взвода.
Уже научившийся курить, Бектемир взял самокрутку у товарища и посасывал ее до тех пор, пока она не стала обжигать губы. Он думал о Дубове, о событиях последних дней.
— Зачем волнуешься? — уставился на него Бектемир. — Куда это ты заторопился?
— Не знаю, что будет на этот раз. Но нет терпения ждать. На душе тяжело почему-то, — поежился Сафар. — Скорее бы начинали бой. Ох эта неопределенность…
— Возьми себя в руки!
— Не уходи далеко от меня, брат! — неожиданно попросил Сафар. — Ладно?
Один за другим поднимаются бойцы. Сжав винтовки, они бегут туда, где притаился враг.
Впереди пехотинцев мчатся танки. Люди в шинелях я касках среди железных чудовищ, сотрясающих землю, показались Бектемиру слабыми, бессильными. Он невольно сравнил их с маленькими цыплятами, на которых напала стая беркутов. Но он уже знал силу людей, верил, что перед их волей, напоенной гневом, ненавистью, перед их отвагой не устоят железо и камень.
Бектемир бежал рядом с друзьями. Теперь он знал, какое огромное счастье быть вместе с ними. Самый опасный враг не страшен.
— Вперед! Вперед! — не смолкают голоса командиров.
Бектемир бежит по полю. В глазах у солдата упорство, на лице твердость. Он идет не за тем, чтобы стать кормом для смерти, а за тем, чтобы одолеть ее.
В такое решение солдат поверил и не изменит его.
Он идет против сильного, хитрого, дикого врага, топчущего своим кровавым сапогом священную землю. Враг когтями вцепился в грудь его Родины. Чтобы врага выгнать, надо пройти через стену огня, через свинцовый ливень. Надо шагать по земле, каждый вершок которой, сотрясаясь от ужаса, горел и задыхался.
Трудно пройти так называемое "ничейное" пространство. Что в сравнении с ним "волосяной мост" над адом, по которому, как утверждают верующие, надо пройти, чтобы попасть в рай!
— Вперед! Вперед! — подгоняет команда.
Бектемир и без нее побежал быстрее.
— Вперед! Вперед!
Вот упал один из бойцов. Второй… пятый…
Бектемир увидел, как покачнулся командир, и сразу кинулся ему на помощь. Младший лейтенант, могучего телосложения, по-крестьянски скромный и простой, лежал беспомощно.
Бектемир помог командиру взвода проползти до ближайшей воронки. Здесь он перевязал ему разбитые ноги. Младший лейтенант, прикусив губу, с сожалением произнес:
Читать дальше