Александр Пушкин - История Пугачева

VII.

ДЕЛО ГОРОДА САРАНСКА О АРХИМАНДРИТЕ АЛЕКСАНДРЕ.

В учрежденную в Казане по высочайшему ее императорского величества именному указу секретную комиссию.

От генерал-поручика, кавалера и нижегородского губернатора Ступишина.

Каково ко мне сего числа при сообщении от преосвященного Антония епископа Нижегородского и Алатырского вложено присланное к его преосвященству епархии его города Саранска Петровского монастыря от архимандрита Александра о встрече им с прочими того города священно и церковно-служителями по устращиванию смертною казнию и пожаром известного государственного злодея и бунтовщика Пугачева на мосту реки Инзары со святым крестом, доношение оное к рассмотрению в оригинале прилагаю при сем.

Подписал Алексей Ступишин.

Августа 21 дня

1774 года.

***

Великому господину преосвященному Антонию епископу Нижегородскому и Алатырскому

города Саранска Петровского монастыря архимандрита Александра покорнейшее доношение.

Пред сим Саранской воеводской канцелярии господин воевода Василий Григорьев сын Протасьев и товарищ его Михайло Дмитров сын Башмаков, секретарь Андрей Метальников, как видно, задолго уведомлены были о приходе в город Саранск государственного злодея и бунтовщика Пугачева, потому что оставя город без всякого защищения и обороны, прошедшего июля 26-го числа скрылся, на что смотря и прочие живущие в городе Саранске приказные служители и многие купцы скрылись же, а в городе хотя осталось немалое число граждан, но токмо безоружны. И того ж июля 26 числа после вечернего пения достоверное известие получил и я, нижайший, что злодей весьма близко приближился к городу, по которому нечаянному и ужасному полученному известию о таковом бесчеловечном злодее и бунтовщике, все стались быть в смертном отчаянии, потому что скрыться мне от такового случая куды не известно да и некогда, для того что город Саранск воровскими того злодея партиями стался окружен, а против оного злодея граждане без воевод и безоружны защитить себя причли не в состоянии, для чего и просили меня придти в соборную церковь. Итак, спустя мало времени, то есть 27 числа поутру, весьма рано из злодейской толпы приехало в город человек до тридцати или более вооруженных, и приказали мне и прочим того города священно и церковно-служителям того злодея и бунтовщика со святыми иконами и с звоном, а граждан с хлебом и солью встретить, уграживая, если того не учиним, то смертною казнию и пожаром обще все погибнем. И по таковым ужасным мне и прочим известиям, принужден я стался быть от граждан, а паче от того злодея посланных в защищение свое и состоящих жителей, выдти с животворящим крестом к мосту реки Инзары, и вышел. Тамо ожидал я со всеми от оттоль входящей в город злодейской толпы себе смертной погибели, для того что уже совершенно известно, что где его в таковых же беззащитных жительствах ни встречали, то тех жительств священников и всех они злодеи смерти предавали. Почему и я, не имев о прибытии их известия и никакового защищения, со всеми будучи пленным, противиться их злодейскому повелению не мог, при чем были города Саранска священно и церковно-служители и сограждане; но оный государственный злодей и христиан губитель, в великой толпе приехав в город, не смотря на такое себя принятие, и встречающих и укрывающихся разными виды лишал жизни и его света из дворян и разных чинов многих до сущего младенца; и по таковым своим богопротивным и бесчеловечным действам оный супостат в такой всех привел страх и ужас, что всякой сын отечества, не имев себе ни от кого помощи и заступления ожидал смерти. А хотя я, нижайший, того злодея, как выше значит, убоявшись единственного себе смертного погубления, с прочими священно и церковно-служительми и согражданы и встретил, точию не почитаю его за такового, каковым он себя сам чрез свою толпу и сообщников своих разглашает, и преданности к прежнему его покорительству и услуг не чинил. А по долгу присяги своей в верности состою и пребуду до конца жизни моея всеподданнейший раб ее императорскому величеству всеавгустейшей моей монархине, всемилостивейшей государыне императрице Екатерине Алексеевне, самодержице всероссийской, и наследнику ее императорского величества государю цесаревичу и великому князю Павлу Петровичу, и супруге его благоверной государыне и великой княгине Наталии Алексеевне, и о всем предписанном вашему архипастырству сим моим покорнейшим доношением представляю.