Василий Пушкин.
П: П: Вот эпиграмма, которую я сделал в Яжелбицах. (4)
Сходство с Шихматовым
и хромым почталионом.
Шихматов, почтальон! Как не скорбеть о вас? Признаться надобно, что участь ваша злая;
У одного, нога хромая,
А у другого, хром Пегас.
4. В. Л. Пушкину. 28(?) декабря 1816 г. Царское Село.
Тебе, о Нестор Арзамаса,
В боях воспитанный поэт,
Опасный для певцов сосед
На страшной высоте Парнаса,
Защитник вкуса, грозный Boт!
Тебе, мой дядя, в новый год
Веселья прежнего желанье
И слабый сердца перевод
В стихах и прозою посланье.
В письме Вашем Вы называли меня братом, но я не осмелился назвать Вас этим именем, слишком для меня лестным.
Я не совсем еще рассудок потерял, От рифм бахических шатаясь на Пегасе. Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад, Нет, нет, вы мне совсем не брат, Вы дядя мой и на Парнасе.
Итак, любезнейший из всех дядей-поэтов здешнего мира, можно ли мне надеяться, что Вы простите девятимесячную беременность пера ленивейшего из поэтов-племянников?
Да, каюсь я, конечно, перед вами Совсем неправ пустынник-рифмоплет; Он в лености сравнится лишь с богами, Он виноват и прозой и стихами, Но старое забудьте в новый год.
Кажется, что судьбою определены мне только два рода писем обещательные и извинительные; первые вначале годовой переписки, а последние при последнем ее издыхании. К тому же приметил я, что и вся она состоит из двух посланий, - это мне кажется непростительным.
Но вы, которые умели Простыми песнями свирели Красавиц наших воспевать, И с гневной Музой Ювенала Глухого варварства начала Сатирой грозной осмеять, И мучить бледного Шишкова Священным Феба языком И лоб угрюмый Шаховского Клеймить единственным стихом! О вы! которые умели Любить, обедать и писать, Скажите искренно, ужели Вы не умеете прощать?
28 декабря 1816-го года
P. S. Напоминаю себя моим незабвенным. Не имею более времени писать; но - надобно ли еще обещать? Простите, вы все, которых любит мое сердце и которые любите еще меня.
Шапель Андреевич конечно Меня забыл давным давно, Но я люблю его сердечно За то, что любит он беспечно И петь и пить свое вино, И над всемирными глупцами Своими резвыми стихами Смеяться - право, пресмешно.
ПЕРЕПИСКА 1817
5. И. В. Малиновский, С. С. Есаков, В. Д. Вольховский, А. Д. Илличевский, И. И. Пущин, А. А. Дельвиг, А. С. Пушкин и неизвестный лицеист - С. С. Фролову. 4 апреля 1817 г. Царское Село.
4 апреля 1817 года.
Чувствую, что виноват перед вами, почтенный Степан Степанович обещался быть секретарем для отправления писем к вам, а до сих пор еще ни слова не сказал путного. Да и теперь будет тоже. - Экзамен не за горами - а до сих <����пор> были все в Петербурге на празднике; я не забыл, что зывали вы меня за мои частые пословицы Саншо-Пансо [брат ты], что ж худого-то: понабрался их, а они и пригодятся - мал золотник да дорог - также заключите и о письме с почтением пребывающего к вам Ивана Малиновского.
Посмотрим, кто из нас: вы ли почтеннейший, Степан Степанович, приедете в Царское или я прискачу к вам в Лонку. Желаю впрочем, чтоб вы первый посетили нас и увидели исполнение желания вашего. Каковы ваши труды? Под надзором доброго хозяина думаю я вся Лонка расцвела; - как весело! - Будьте здоровы и не забудьте вашего Есакова.
Вспомните и обо мне, почтеннейший Степан Степанович! Нам же вс напоминает вас; мы встретили и провели праздники, но - без вас, и теперь опять по прежнему начинаем бродить по саду, но вас уже нет: возвратитесь скорее. Царское село не хуже Лонки, и здесь вы будете между русскими, между теми, которые знают вас и любят столько, сколько любить можно добрейшего наставника. Позвольте уверить вас в чувствах глубокого почтения и преданности вашего покорнейшего слуги
Владимира Вольховского.
Не забывайте его, не забывайте нас.
С брата по строчке, выдет целое письмо. С каким удовольствием приписываю я к другим и моих два слова - Христос воскресе! Степан Степанович! почтеннейший начальник! С праздниками поздравляем вас.
Алексей Илличевский.
Позвольте и мне написать вам несколько слов, почтеннейший Степан Степанович! Извините, что до сих пор сего не сделал; но право времени ни минуты не имел свободной. Праздники провел я в Петербурге - и теперь опять в кругу милых моих товарищей, но вс не то: вас не нахожу - Козырь вскрылся - нырнул в лонку - а нас военных покинул. Худо, Степан Степанович, но уж так и быть вс прощу вам, если только вы не забудете любящего и почитающего вас друга.
Читать дальше